13

После вечерней службы отец Раймонд остался в костеле. Ему предстояло принять исповедь, и он не стал гасить свечи. В эти минуты, пока он сидел вот так, ждал и вслушивался в пространство большее, чем земное, его душу наполнял покой. Он мог в такие моменты слиться с тишиной. Звуки уличного движения едва доносились извне. Наконец отворились двери. Он тотчас же узнал фигуру, приближавшуюся к нему по центральному проходу.

— Доброго вечера! — с шутливой торжественностью вымолвил он. — Вот так сюрприз!

Молодая женщина схватила протянутую ей Руку:

— Я не отниму у вас много времени, отец Раймонд.

Он замотал головой:

— Милая Мириам, знала бы ты, как я рад тебя видеть! Ты же месяцами не показываешься.

Он проводил ее к небольшому закутку рядом с ризницей, указал рукой на скамью рядом у двери. Сам сел на стул напротив.

— Я так часто думаю о тебе, — сказал отец Раймонд. — Вот и сегодня тоже думал.

И осознал вдруг, что то же самое было и накануне, и утром, когда он пришел в свои покои. Он думал о ней, вставляя ключ от двери в замочную скважину. Он думал о ней потому, что она явилась ему во сне, увиденном этой ночью. Но этого он не сказал, просто спросил, как идут дела с учебой. Мириам отвечала как-то рассеянно, и это удивило его, потому что обычно она подробно рассказывала о том, чем занималась.

Он положил ногу на ногу и откинулся назад, разглядывая ее. Именно ее лицо — вот что больше всего завораживало его в ней. Видеть перед собой красивое лицо — это всегда действовало на него позитивно. Как хорошее вино или как изящно изложенный текст. Но в лице Мириам было нечто большее. Оно наводило его на мысль, к которой он и так часто возвращался.

Ее высказал один философ, который, как ни странно, был родом из ее страны[9] и на изучение трудов которого отец Раймонд потратил годы своей жизни. «Его печать в лице Другого».

— Я встретила одного человека, — сказала Мириам.

Он довольствовался тем, что пару раз кивнул, и потянул паузу ровно столько, чтобы ей не осталось ничего иного, как продолжить.