Я снова кивнула.
- Как больно, милая, как странно, сроднясь в земле, сплетясь ветвями, как больно, милая, как странно раздваиваться под пилой, - процитировал Мана.
Это были стихи Кочеткова "С любимыми не расставайтесь", но, о небо, я опешила. Еще одна картинка Бездны встала в моей памяти: сплетенные корнями деревья. Все, что она предсказала мне, сбывалось, причем так скоро.
- С любимыми не расставайтесь, всей кровью прорастайте в них, и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг, - я знала, что Мана не любит меня, знала. Знала, что он может даже не сознательно пытаться привязать и влюбить меня. Но ведь мы заключили пакт на целую минуту? А, значит, я могу представить себе, что он все же любит. И что я люблю.
Вампир обхватил меня и прижал к себе так отчаянно, словно и вправду любил. И целовал так, словно уже тосковал, еще не отпустив меня. Я же обхватила лицо Маны ладонями так, будто боялась больше никогда не увидеть его. И потом мы стояли, обнявшись, глаза в глаза, так, будто смотрели друг другу в душу и видели там всю правду, все как есть.
Потом... объявили посадку, кажется. Гай принялся подгонять меня, а я подумала лишь о том, что следовало заключить пакт о ненападении хотя бы вчера вечером и хотя бы на час. Я так соскучилась по зеленоглазому, и только сейчас смогла это понять...
Я помахала всем напоследок. Мане не махала. Нет, с любимыми так не расстаются.
Когда мы с Гаем сели на свои места, когда я осмотрелась и постаралась не представлять, как самолет терпит крушение, то почувствовала безотчетную тоску, что легла на сердце. Ведь я вернусь. Зачем тосковать сейчас...
Итак, Бездна насмеялась, но не налгала. Что там было еще? Рука, протянутая упавшей фигурке - Опора. Отец. Так, и тут треклятое зеркало мира сказало правду. А дальше там была Буря.
Гай спросил у меня, не хочу ли я есть, и этим отвлек от размышлений. Потом, уже после взлета, когда я решила немного послушать музыку на своем плеере, отец оторвался от журнала, который читал.
- А что это ты слушаешь?
Я предложила ему ракушку наушника. В самом деле, играла песня "Анна", и он услышал слова.
- А кто это поет?
Мне стало немного совестно.
- Это певец по имени Юлиан, был популярен в начале 90-ых, - и я поведала Гаю о Фэнеле Диаконеску, который был похож на этого Юлиана, и что я как-то скачала песни Юлиана из интереса, а некоторые мне даже понравились.
- Только никому не говори, а то засмеют, - попросила я его.
Гай не ответил, он слушал песню об Анне.
- Знаешь, - сказал он мне, возвращая наушник, - а ведь так похоже на твою маму.
Он усмехнулся, цитируя песню:
- "Девочка моя несмышленая, мудрая моя женщина". Я уже говорил тебе о том, какой она была. Кто-то мог посчитать ее глупой, кто-то, кто сам очень глуп.