– Вот заявление в районную администрацию о том, что мы отменяем захоронение мамы и хотим забрать урну. Я его заполнил и отправил по почте сегодня утром.

Мужчина за стойкой, не трогая документ, наклоняется над ним и читает его.

– Это не заявление, – говорит он. – Это прошение. Вам нужно получить разрешение районной администрации.

– Что?

– Нельзя просто прийти и забрать урну. Вы отправляете прошение, где указываете, что хотите развеять прах лично, пишете, где именно будете это совершать, прикладываете карту местности или моря. Районная администрация рассматривает ваше прошение, и примерно через неделю вы получаете подтверждение.

– К сожалению, мы не можем ждать неделю. Мы должны сделать это сегодня.

– Я не могу выдать вам урну без разрешения администрации района.

– Посмотрите, пожалуйста, на документы. Вы увидите, что мы не просим ничего необычного. У нас просто очень мало времени.

– Есть такая пословица, – говорит мужчина и кладет документ в папку. – Каждому делу свое время, а одному – в особенности. Когда имеешь дело со смертью, спешка ни к чему.

Нильс посмеивается. Он аккуратно складывает бумаги обратно в портфель и закрывает его.

– Дело вот в чем. Сегодня мы должны были захоронить прах мамы. А вчера мы с братьями были в ее квартире, хотели посмотреть, есть ли там что-то ценное, что мы могли бы забрать. Потом мы запустим туда уборщиков, которые все выбросят. В верхнем ящике маминого письменного стола мы нашли письмо, озаглавленное: «В случае моей смерти…»

Он снова открывает портфель и достает конверт, передает его мужчине.

– Все можете не читать, но прочтите здесь.

Он показывает на последний абзац.

– Здесь мама четко и ясно пишет, что не хочет, чтобы ее здесь хоронили. То есть она не хочет, чтобы мы провели те похороны, на организацию которых я потратил последние две недели. Я, как никто, хочу похоронить ее сегодня после обеда, но сейчас мы пытаемся выполнить ее последнюю волю. Поэтому нам нужно отменить сегодняшнее захоронение. И забрать урну.

Мужчина читает, шевеля губами.

– Ой, – говорит он. – Представляю, как вам непросто пришлось.

– Да, – отвечает Нильс. – Ночь была длинной.

– Могу себе представить, – говорит мужчина, возвращая письмо Нильсу. – Мне очень жаль. По закону я не могу отдать вам урну.

Он опирается руками о стойку. Закатанные рукава рубашки открывают старые расплывшиеся татуировки.