– Давай подождем, пока они вернутся? – предлагает Крис, хотя я вижу, что он верит в это не больше, чем я. – А пока мы ждем, расскажи мне обо всем, что поможет нам найти Дейзи. Пожалуйста. Что-нибудь о своем детстве. Как ты здесь жила. Когда мы приехали, ты начала трястись и кусать губы. Они все еще ждут Судного дня?

Я пожимаю плечами, не в силах ничего сказать, и Крис меняет тему:

– А кто этот Филипп? Тот, за кого тебя хотели выдать замуж? Почему он называет тебя Кэтрин?

– А разве Кассандра не называла меня Кэтрин?

– Нет, конечно. Она называла тебя Эстер.

– Ну да. Правильно. Хорошо, я расскажу.

Глубоко вздохнув, я посвящаю Криса во все подробности моей здешней жизни: двухэтажные койки, насмешки в школе, ощущение себя изгоем. Но с Дейзи этот номер не пройдет, потому что мы сумеем ее спасти.

Рассказываю, как боялась, когда родилась Дейзи, как решила больше не иметь детей, чтобы лучше защитить ее от них, как временами чувствовала, что я у них под колпаком.

– Эстер, – страдальчески произносит Крис. – Мы с тобой никогда не любили друг друга и поженились только из-за Дейзи. Но мы оба очень старались. Во всяком случае, я. Просто из кожи вон лез, чтобы наш брак не развалился. Я думал, что и ты этого хочешь. Но ты мне не доверяла и скрывала свое прошлое. Если бы я знал, то никогда, слышишь, никогда бы не…

– Знаю. Прости меня! Это я виновата, а не ты. Я все отлично понимаю.

– И ты действительно застряла на этом острове?

– Да. И мне кажется, что без них не обошлось. Но сначала надо найти Дейзи.

– Черт, надо бы сообщить в полицию.

Я кладу ладонь на его руку:

– Еще рано. Они же будут лгать и изворачиваться. Повесят всю вину на нас, и полиция возьмется за меня.

Крис недовольно соглашается.

У информационной доски появляется знакомая фигура. Даже после стольких лет ее повадки не изменились. Открыв дверцу машины, я устремляюсь к ней.

Волосы у нее, как и раньше, коротко острижены, хотя это ничуть ее не украшает. Неужели за все двадцать четыре года Марта ни разу не попыталась их отрастить? Сила земного тяготения сотворила бы чудо, и длинные волосы сделали бы ее намного привлекательнее. Она растолстела и отяжелела, и хотя нам обеим уже стукнуло сорок, на вид ей можно дать все пятьдесят пять. Бесформенное мешковатое платье, в каких здесь всегда ходили женщины, безнадежно устарело и никак не соответствует новому имиджу общины, который предполагает ношение потертых джинсов и радужных свитеров.

Ее лицо изрезано морщинами. Мое, вероятно, выглядит не лучше.

– Марта! – окликаю ее я, беря за руку, чтобы наладить контакт.