— Зря мы шумим. — сказал я Матвею, — Медведь может прийти на шум выстрелов, твари его очень сильно разозлили!

— Тогда нам придется его убить. — спокойно ответил Савельев.

— Соглашусь. Другого выхода у нас просто не будет! Но убить медведя достаточно сложно. Уйдет много патронов…

Мы не дошли до дороги всего пятьдесят метров. Медведь догнал нас. Услышав его приближение, мы развернулись, и я сказал Савельеву:

— Вот надо было тебе стрелять в того зараженного? Теперь придётся убить ни в чем не повинное животное! — сказал я, и, сняв «Витязя» с предохранителя, перевел его в режим одиночного огня.

Расстояние до животного было чуть больше ста метров. Присев на одно колено, я прицелился и сделал выстрел. Пуля попала в туловище животного, не причинив ему особого вреда. Точно такую же позу занял Савельев, взяв в руки свой «Грач», но стрельбу пока не открывал. Прицелившись в голову животного, я сделал еще два выстрела, а на третьем оружие заклинило…

— Вот те на! — с удивлением сказал я, попытавшись перезарядить «Витязь», но патрон напрочь перекосило, и затвор совсем не двигался. Медведь был уже в тридцати метрах от нас, и Савельев открыл огонь из пистолета, но, сделав пару выстрелов, вскочил на ноги и рванул в сторону дороги. Бросив заклинившее оружие, я последовал его примеру.

Если бы медведь не был измотан боем с зараженными, который длился достаточно долго, и не был ранен в нескольких местах, то он бы очень быстро догнал нас. Но животное слишком устало, и не могло развить привычную для него скорость…

Савельев бежал очень быстро, быстрее меня и медведя, довольно быстро отдаляясь. Спустя тридцать секунд спринтерского забега, он сумел оторваться от меня на приличное расстояние, около тридцати метров. Между мной и медведем было примерно столько же. Но неожиданно Матвей остановился, и, вскинув оружие, закричал:

— Шухов, в сторону! — но я уже и так знал, что нужно сделать, и немного изменил направление, уходя с линии огня, попутно доставая свой «Стриж».

Матвей успел сделать четыре выстрела, когда я, развернувшись, остановился, и тоже открыл огонь по животному…

Через пару минут мы сидели на обочине, а в десяти метрах от нас, на дороге лежал мертвый медведь.

— Шухов, ты дурак! Говорил я не надо нам туда ходить!

— Да ну? Матвей, ты чего так рванул то? Мы бы вдвоем его, еще в лесу завалили!

— Сам не знаю! Походу испугался я! — с серьёзным видом ответил мне Савельев.

Через несколько секунд мы оба катались по асфальту, умирая со смеху…

Мы шли в сторону военной части. Плавный изгиб дороги не давал нам увидеть того, что находится впереди, дальше, чем на двести метров. Зараженные все чаще встречались нам по пути, и я убивал их своей импровизированной дубиной, в которую превратился заклинивший «Витязь».

— Вернемся к Филиппычу, обязательно расскажу им, как ты дал деру от медведя! — не сдержавшись, я снова рассмеялся.

— Ты теперь меня постоянно подкалывать будешь? — выражение лица Матвея было настолько серьёзное, что я рассмеялся пуще прежнего.

— Пару дней точно! — ответил я, немного успокоившись, — О, смотри: еще один тащится.