— Дамир, я же из добрых побуждений, — лебезит она, хлопая ресницами и вытягивая губы. — Детям нужна мама, особенно маленькой Кирочке, а я их очень люблю, и тебя люблю. У меня получится заменить им мать.

— А с чего ты взяла, что им нужна замена матери? — пытаюсь держать себя в руках, что с трудом получается.

— Всё ещё веришь, что Вероника жива? Сомневаюсь. Она давно мертва, Дами…

Сдавливаю её глотку, отрывая от пола и впечатывая в стеллаж, от чего папки и всякая мелочёвка валится на меня. Чуть сильнее сжать пальцы и резко повернуть кисть, грязный рот шлюхи замолкнет навсегда. В её глазах застывает страх, а руки хаотично цепляют предплечье, стараясь отодрать и позволить проникнуть кислороду. Да, я не тот Дамир Авазович, которого все привыкли видеть в офисе. Своё тело, вот уже много лет, делю с жестоким зверем, не терпящем блядство, дурость и воровство.

— Через шесть часов тебя не должно быть в городе, иначе твой накаченный рот будет полировать члены моих ребят до те пор, пока не сотрётся, а после они примутся за твою задницу, — шиплю ей в лицо, не сдерживая больше себя. — После пары сотен бойцов от тебя ничего не останется. Закрой глаза, если поняла.

Она зажмуривается, поняв, куда попала и что её ждёт в случае непослушания. Отпускаю, и она валится в ноги, как куль с дерьмом. Хотя, насчёт «как» погорячился. Стою и наблюдаю за её трепыханиями и неуклюжим передвижением на четвереньках. Слишком узкая юбка ограничивает ширину шага, а высокие шпильки мешают подняться без поддержки.

— Тебя проводят и помогут собрать вещи. Не тяни. Побереги жопу и жизнь, — напутствую её на прощание и даю указания двум парням. — В городе появляться не советую. Отслежу и заставлю очень сильно пожалеть.

Когда-то моё пренебрежение и расслабленность слишком дорого обошлись, и могли обойтись ещё дороже. Сейчас я не задумываясь, убираю всё лишнее, что может принести страдание семье. Никаких поблажек, никакого снисхождения.

— Давно пора избавиться от этой шлюшки, — нарисовывается в проёме Макс. — Ника нервничает, когда девица к тебе приближается.

— С чего такие познания? — сажусь в кресло и сгребаю бумаги в стопку.

— Поля сказала. Сестрёнка жаловалась ей.

Неприятный привкус горечи появляется во рту. Что же я за мудак, совсем не замечающий волнения жены? Почему меня надо ткнуть мордой, чтобы увидел и прочувствовал свои косяки? Сколько малышке ещё платить за мою халатность?

— Куда девочку повели? — доносится из коридора голос Шахима. — Может мне отдашь? Пополню свой горем.

— Такую особь только в серпентарий заселять, — делится мнением Макс. — И желательно в отдельный террариум.

— Включи-ка, Мир, — протягивает флешку Шахим. — Кое-что показать надо.

— Надеюсь, по делу Ники? Что-то нашли? — втыкаю в разъём носитель и запускаю видео из нарезанных кадров.

— Смотри на типа слева, — заговорщически понижает громкость араб. — Видишь, характерное движение рукой, когда приглаживает волосы? А теперь смотри сюда. Пятьсот километров от города, невзрачный мужик, старенький форд и то же движение рукой. Ну и наконец самое интересное. Знаешь кто это? — отрицательно качаю головой. — Один из подручных Илхома.

— Тот, что находит и продаёт девочек в бордели? — задерживаю дыхание, боясь услышать утвердительный ответ.

— Он самый, — кивает Шахим и внимательно сканирует меня. — Этот шакал залёг на дно сразу после нападения, словно сквозь землю провалился. Дома сжёг, жён и детей спрятал, девок продал по заниженным ценам, лишь бы избавиться скорее. Создаётся ощущение, что он узнал у кого украл семью.

— Да только узнал поздно, — соглашаюсь. Вряд ли торговец людьми посмел бы залезть в мой дом и нагадить там. Кто-то очень удачно подёргал за ниточки, направив того ко мне. И самый важный вопрос КТО?