— Я толстая, — сказал Хлоя и надулась, когда-то откусила какую-то французскую выпечку, которую он даже не пытался называть из страха, что скажет что-то неправильно и вызовет ее интерес, в результате чего совершит очередную пробежку по всем пекарням в округе.

— Ты прекрасная, — заверил он ее, наклоняясь, чтобы поцеловать в лоб и положить руку на заметный животик, которым она теперь щеголяла.

— Я толстая, — жалобно пробормотала она, откусывая очередной кусок десерта и поправляя полотенце, которым обернулась после ванны.

— Прекрасная, — поправил ее Кристофер, отстраняясь и беря огрызок карандаша со столика во внутреннем дворике, чтобы снова сосредоточиться на своем альбоме для рисования.

— Ты так говоришь из страха, что мои гормоны снова сделают меня склонной к убийству, — проворчала она, заставив его усмехнуться.

— Ты действительно опасна, mein Schatz, — признался он, только наполовину поддразнивая.

Когда она несколько минут ничего не говорила, он забеспокоился, что снова вызвал у нее слезы. Он поднял взгляд и увидел женщину, которую любил, очень взвинченную женщину, которую любил, посылающую ему взгляд, который он отлично знал.

Зная, что будет дальше, Кристофер отложил блокнот и карандаш. Он потянулся к ней, но она оттолкнула его руки, встала и сбросила полотенце, подставляя спину лунному свету, когда наклонилась и оперлась руками о каменную стену, которая окружала их частную виллу. Когда Хлоя послала ему знойную улыбку через плечо, он обнаружил, что направляется к ней.

— Как? — спросил он, не потрудившись уточнить, что имеет в виду, поскольку она и так все знала.

— Без остановок, — сказала она, тяжело дыша, когда выгнула спину и раздвинула ноги, давая ему понять, как отчаянно она его хочет.

— Без остановок? — спросил он, целуя Хлою в плечо и высвобождая свой член.

— Да, — подтвердила она, требовательно прижимаясь к нему.

Он направил кончик вниз, пока не коснулся влажных складок, потом со стоном скользнул внутрь, а ее стенки восхитительно сжали его. Кристофер запечатлел еще один поцелуй на ее плече и отстранился, чтобы внутри нее остался только кончик члена.

— Боже, обожаю твои гормоны, — признался он, когда тоже оперся руками на каменную стену и скользнул обратно.

— Лучше наслаждайся этим, пока оно длится, — сказала Хлоя с усмешкой, когда он вошел до конца.

— Я и планирую, — признался он, раздвигая ноги чуть шире, чтобы взять свою пару, теперь уже жену, на длительную поездку.

Она откинула голову назад, пока он медленно двигался. Звуки приливы и ее стоны были подобны музыке для его ушей. Кристофер никогда не устанет слышать свое имя, пока ее тугие стенки сжимают его длину, лишая его рационального мышления.