Сосредоточиться. Выбросить всё прочее из головы. Олег посмотрел на небо, по которому плыли лёгкие пушинки облаков. Заметил хищника — коршуна? — парящего над стадионом. Пронзительная синева неба, жаркое дыхание Солнца. Всё остальное неважно. Сейчас неважно.
Пошёл! Уже разбегаясь, Олег понял, что стоял чуть дальше, чем нужно. Даже пробовать не стал — можно считать фальстартом. В отличие от бега, последствий не будет. Тренер покивал — всё в порядке, не торопись — и Олег вновь отошёл от стойки на нужное число шагов. Постоял, походил и с закрытыми глазами повернул лицо в сторону Солнца — ощутил его знойный взгляд.
Пошёл! На этот раз уже с первого шага Олег осознал, что всё получится. Тысячи — а может, десятки или сотни тысяч — прыжков на тренировках не могли не сказаться. И пришли те самые две секунды полёта — для Олега они длились и длились, словно само время приостанавливало свой бег и вглядывалось одобрительно в человека, сумевшего на краткие мгновения стать птицей.
Мягкий удар — пластиковые маты приняли человека в объятия, мягко погасили скорость. Если упасть неудачно, можно повредить себе всё, что угодно — оттого и учат падать как следует, учат долго и старательно.
— Отлично! — Велижанин подошёл к стойке и поманил Олега к себе. Указал на индикацию фотофиниша. Планка стоит на двухстах двадцати, фотофиниш зафиксировал двести двадцать шесть — то есть шесть сантиметров запаса. — Хорошее начало. Поднимаем?
— Поднимаем, Олег Аркадьевич, — согласился Олег. Главное после прыжка — не стоять, надо ходить. Основное в этом виде спорта — мгновенная мобилизация сил. И энергии уходит столько, что после двух часов тренировок — со всеми положенными минутами разминок и отдыха — кажется, будто все два часа разгружал грузовик с кирпичами.
…На двухстах двадцати семи Олег ощутил, что ещё один сантиметр взять будет непросто. Фотофиниш показал половину сантиметра запаса, а после дюжины уже сделанных прыжков усталость начинала брать своё.
— Отлично, отлично, не торопись, — Тренер протянул Олегу полотенце — вытереть лицо. Да здравствует короткая стрижка: волосы промокают первыми, и выглядит это потом и комично, и нелепо. — Пауза десять минут. С техникой у тебя всё в порядке — чувствуется, что Романов вёл. Плиометрические упражнения делаешь?
— Да, каждый день. Без отягощений, Валерий Васильевич запретил.
Велижанин покивал одобрительно.
— Замечательно, самое время перейти к отягощениям. Минуту, извини.
Зазвонил его мобильник. Олег не стал вслушиваться — отошёл в сторону. Главное, не стоять на месте, Романов повторял это как заклинание. И похоже, он прав — пока ходишь, силы восстанавливаются куда быстрее.
— Олег, тебя хочет видеть старший тренер, — поманил Олега к себе Велижанин. — Будет вон там, у третьей стойки. Минут через десять.
— У меня неприятности, Олег Аркадьевич?
Велижанин рассмеялся.
— Я думаю, наоборот. Подожди у третьей стойки, если что — ищи меня здесь или в спортзале.
Олег кивнул, поднял свой рюкзак с пожитками и направился куда велено.
Девушку у третьей стойки Олег смутно помнил — в лагере всех смутно помнишь, ведь неизбежно встречаешься со всеми хотя бы в столовой. Олег был шагах в пятидесяти от третьей стойки, когда девушка прыгнула.
Со стороны выглядело очень красиво. Если посмотреть на циферблат часов с секундной стрелкой, то время, за которое стрелка сдвинется в первый раз, кажется намного длиннее всех последующих секунд. Помнится, отец Олега долго рассказывал, почему это так.
Сейчас тоже всё происходило словно в замедленном воспроизведении, даже остановился — девушка стартовала очень низко, словно спринтер, и, выходя на взлёт, отталкиваясь перед стойкой, двигалась очень изящно. И вот они, те самые две секунды полёта — Олег готов был поклясться, что глаза девушки были закрыты, а на лице явно читался восторг. Тот самый восторг полёта.