— Не вопрос. А ты вытри всю ту гадость, что натекла с трупа в прихожей, — парировал Сутурин, садясь за руль. — Пока вода есть.

На это Афанасьеву возразить было нечего, и ему оставалось лишь мрачно кивнуть.

— Когда я вернусь, посигналю. Будь готов впустить меня в ту же минуту. По рукам?

— Да, — Михаил наклонился к окну. — И ещё кое-что. Если получится, захвати сигарет. Страсть как хочется курить, а я так и не успел купить пачку.

— Ладно, — кивнул Леонид. — Это можно.

Выпуская «Волгу», Михаил позволил себе выглянуть.

К его удивлению, улица была пуста.

Резкий звон разбивающегося стекла и дребезг падающих на пол больших осколков разорвал тишину в квартире.

Татьяна подскочила на диване и увидела мужчину, разбившего окно балконной двери и уже пролезающего в комнату. Женщину бросило в жар и сразу окатило ледяной волной. Она нащупывала пистолет, не в силах отвести глаз от серого лица человека, которое показалось ей знакомым.

Он неотрывно смотрел на неё, и даже когда перебирался через проём, старался не терять жертву из виду. Встав в полный рост (осколки захрустели под его ногами), мужчина направился к Татьяне.

Она, наконец, смогла сориентироваться и схватила оружие. Времени на прицеливание у неё не было, поэтому она выстрелила почти наобум.

Противник остановился, схватившись за левое плечо. Между пальцев потекла серая кровь. Он замер лишь на секунду, после чего снова двинулся к женщине.

На этот раз она нажала на спусковой крючок с большей уверенностью.

Пуля вошла в грудь мужчины. Он опустился на колени и, всё ещё продолжая смотреть на Татьяну, рухнул лицом вперёд, едва не уткнувшись в её ноги.

Она слезла с дивана и отошла к двери, продолжая держать противника на прицеле. Он не шевелился, но женщина не собиралась рисковать. Равно как и удостоверяться, что он действительно мёртв.

Через минуту она опустила пистолет и потёрла распухшие глаза. Татьяна не заметила, как заснула. Сколько же она проспала? Взгляд на часы — почти полдень. Достаточно, чтобы погрузиться в глубокий сон, и, будучи резко вырванной из него, пребывать в прострации. Впрочем, резь в глазах была вызвана не только этим.

Дым. Он потихоньку проникал и прежде, а теперь, когда окно балконной двери разбито, ничто не мешало ему заполнять помещение.

«Здесь оставаться нельзя, — сокрушённо подумала Татьяна. — Даже если этот дом не горит, я задохнусь. Нужно выбираться из города. А сюда приезжать вообще не стоило».

Женщина окинула комнату взглядом, осознавая, что вряд ли ей суждено когда-нибудь вернуться. Эта мысль казалась чудовищной… чудовищно правдоподобной. Что взять с собой? Документы, деньги? А какой теперь прок от этих бумажек?

Тем не менее, Татьяна всё-таки захватила свой паспорт и кошелёк и сунула их во внутренний карман куртки.