4

Юлита понятия не имела, кто такая Илона Венцковская. Судя по стилю, учительница на пенсии или чиновница среднего звена. Она представила ее себе в маленькой квартирке: мебельная стенка, заставленная книжками и фарфоровыми безделушками, хрустальная ваза с искусственными цветами, на стене репродукция Хелмонского[23] и календарь с фотографией улыбающегося внучка. Она сидит за столом и стучит по клавиатуре, как тот, кто много лет пользовался пишущей машинкой: двумя пальцами, слишком сильно ударяя по клавишам. Рядом, на диване, спит старый кот, а за окном звенят трамваи.

Юлите уже доводилось получать подобные письма. Обычно они были написаны корявым языком, бездарные, пошлые. Их было легко высмеять: поиздеваться над формой, проигнорировать содержание. Но с письмом от Илоны Венцковской все было иначе. Оно было искреннее и мудрое. Задело Юлиту за живое. Она почувствовала, что ей необходимо ответить, как-то объясниться. Что не она решает, каким языком написан текст, что не от нее зависит, когда его выложат в Сеть. Что она предпочла бы вести это дело иначе, спокойнее, не орать постоянно восклицательными знаками. Но у нее нет выбора. Еще Юлите захотелось спросить: раз вас так возмущает бульварная журналистика, то как вы вообще оказались на сайте “Меганьюсов”? Случайно? Или все же любите иногда почитать сплетни? А может, просто хотелось повозмущаться? В итоге Юлита не стала ничего писать. Отчасти потому, что аргументы, которые она могла бы привести в свою защиту, не убеждали даже ее саму. А отчасти потому, что в почтовом ящике [email protected] было еще триста пятнадцать непрочитанных сообщений, а на часах было почти одиннадцать.

Как и предсказывала Мацкович, статья о Бучеке выстрелила. Пользователи читали, комментировали, голосовали, нажимая стрелку вниз или вверх, а главное – кликали, раскаляя тепловую карту портала до красноты. Многие ответили на призыв слать письма редакции. Большинство писем содержало, ясное дело, оскорбления, пестрящие орфографическими ошибками сексуальные предложения или сообщения о других, гораздо более важных скандалах, учиненных, как правило, масонами, евреями, коммунистами или всеми ими вместе взятыми. Отдельные письма, как, например, письмо от Илоны Венцковской, пылали возмущением и праведным гневом. Те же, что обещали информацию на тему Рышарда Бучека, попадались редко и не представляли особого интереса, как, например, сообщение от некоего Матеуша Кота.