– Все верно, – он стал указывать на подписи, – это имена всех тех, кто входит в нее…

Натаниэль внимательно осматривал каждую черточку, обводя ее пальцем, пока Бен выглядывал из-за его спины.

В самом центре было крупное размашистое «Шерман», а через запятую к нему было приписано «босс», что всегда веселило каждого, кто брал эту книжку в руки.

Чуть ниже, все так же крупно, но уже более аккуратно было выведено «Шерилин».

В левом углу красивый почерк с завитушками гласил «Антуанетта Леруа», причем точку над одной из букв заменяло маленькое сердечко, а буква «А» была коронована.

Рядом с миловидным «Тесс» была крошечная приписка «xo», означавшая поцелуи.

Феликс написал свое имя невообразимо притягательным каллиграфическим почерком, которому, наверняка, завидовал каждый чтец его творений.

Фелиция же была еще совсем крошкой, когда ей позволили вывести несуразное корявое «Фи» вместе с крупной неказистой ромашкой.

«Поппи Л.» было элегантно наклонено в левую сторону, выдавая во владелице настоящую левшу.

Простым и слегка неряшливым почерком Ник расписал свое полное имя недалеко от имени возлюбленной.

Большими буквами было также начертано «Мэттью Б.», и даже по самой надписи было видно, что человека чуть ли не силой заставили оставить ее.

«Элеонора» было написано почти идентично «Тесс», но в данном случае буквы слегка «поплыли».

К самому искреннему изумлению Натаниэля, на обложке также красовался с детства знакомый ему почерк. Роспись принадлежала Софии Паттерсон и была старательно выведена на поблекшем от времени фотоальбоме. Рядом с ней даже была небольшая черточка – видимо, девушка проверяла ручку.

– Когда она успела? – все ещё не веря своим глазам, спросил Гринфайер младший.

– Кажется, это было сразу после вашего выпускного, – Шерман ностальгически улыбнулся. – Я попросил у неё несколько фото, а взамен «посвятил» ее, – хохотнул парень.

– Почему ты решил показать нам это сейчас? – Бенджамин с грустью отвёл глаза.

– Потому что вам это нужно, – Редлок расслабленно вздохнул.

Натаниэль решительно открыл потёртую книжку, таящую в себе воспоминания о жизни одних из самых дорогих ему людей. Там было несколько подростковых фотографий, на которых русые близнецы донимали Пенелопу Леруа в академии осеннего региона, а также пара кадров из летнего, где за теми же занятиями можно было застать Феликса, сестёр Блэкуолл и Антуанетту.

Дальше шли уже более взрослые фотографии, события на которых были известны Нейту уже куда лучше – выпускные, смены регионов и долгожданное появление Мэттью и Николаса. Малышка Фелиция всегда была где-то неподалёку, что вызывало у Гринфайера младшего тёплую ухмылку. Уорд, внимательно наблюдавший за перелистыванием страничек, особенно вкрадчиво смотрел на колдуна с челкой, виновато поправляя оправу.

Множество снимков были преобразованы Редлоком, из-за чего последние секунды перед щелчком фотокамеры были зациклены в короткие видеозаписи. Когда Нейт наткнулся на такую со свадьбы Ника и Тони – он восхищенно провёл по ней пальцами. Леруа была роскошна в своём пышном белом платье, а Ник выглядел неподражаемо в полностью чёрном ансамбле. Они радостно кружились в танце, влюблено глядя друг на друга.