Маршал покорно молчал, пока я его обыскивал. Оружия у него не оказалось, зато бумажник изрядно распух и едва вмещал в себя содержимое.

Окончив обыск, я толкнул Маршала к стулу и приказал:

— Сидеть!

Затем я опустился в кресло, стоящее возле изголовья кровати (под подушкой у меня был спрятан пистолет, и я хотел иметь его под рукой на всякий случай), и занялся изучением его бумажника. Маршал сидел тихо как мышка, испуганно глядя на меня.

В бумажнике денег почти не было. А распух он от всевозможных листочков с непонятными записями и большой (прямо-таки ОГРОМНОЙ!) пачки пластиковых удостоверений. Я с интересом принялся их рассматривать. На всех было одно и то же лицо — моего гостя. Но вот имена, возраст и даты рождения всюду были разные. Похоже было, что мой гость одновременно представляет собой добрую половину граждан Западной Империи. Окончательно я обалдел, когда обнаружил среди этого калейдоскопа карточку с моим именем.

— Ни фига себе! — возмутился я. — Это уже хамство!

— Что? — Маршал вытянул шею, пытаясь разглядеть, что же меня заинтересовало.

— Сидеть! — сердито прикрикнул я, когда он попытался встать со стула.

Маршал испуганно рухнул обратно.

— Говори! — приказал я.

— Сокол! У меня неприятности! — выдохнул Маршал.

— Еще какие!!! — подтвердил я, сверля его взглядом. — Ты даже представить себе не можешь, какие у тебя неприятности!

— Нет, я серьезно, Сокол!

— Серьезно он… Можешь звать меня Марселем, — разрешил я. — А как твое настоящее имя?

— Ричард. Ричард Кроуффорд…

— Я сказал, НАСТОЯЩЕЕ!!!

— Это и есть настоящее! — ответил Маршал. — Правда! Честное слово!..

Я внимательно разглядывал его. Сейчас в этом человеке не было ничего от того волосатого и бородатого типа, что сидел с гитарой возле памятника маршалу Нею. Гладко выбрит, коротко подстрижен. На вид это был респектабельный и солидный мсье, довольно хорошо обеспеченный. И одет неплохо… Вот зараза! — подумал я со злостью. Вырядился под меня, документы состряпал на мое имя!.. Интересно, зачем?

Я молчал, ожидая, когда Маршал заговорит сам. Мне не хотелось его допрашивать, да этого делать и не пришлось.

— Во что ты меня втянул? — тоскливо спросил он.