— Этикетки сбора урожая этого года?

На мой собственный вопрос был дан ответ, когда я увидела нынешний год, указанный внизу этикетки с образцом.

— Да, — не оборачиваясь, ответил Ахилл.

Я подняла лист и пробежалась глазами по тексту. Ахилл поставил отметку в поле «Одобренный образец». Его подпись представляла собой беспорядочные каракули, едва разборчивые. Я вспомнила его трясущуюся руку и сразу почувствовала себя виноватой. Я совершенно застала его врасплох. Настолько, что он даже не смог писать.

Я снова посмотрела на текст.

Две. Я нашла на этикетке две орфографические ошибки.

В слове «Белла» была пропущена одна «л» и в слове «мерло» отсутствовала «р».

— Ахилл, — окликнула я, — ты уже расписался в договоре на этикетки?

Он оставил свою работу и подошел ближе. На его лице застыло настороженное выражение страха. Я изучала его, когда его голубые глаза пробежали по этикетке. Его темные брови были нахмурены, а губы поджаты.

Я указала на ошибки.

— Пропустили две буквы, здесь и здесь.

Ахилл несколько раз моргнул, затем достал ручку из своего кармана и протянул ее мне.

— Не могли бы вы указать где именно, пожалуйста?

Его рука все еще дрожала. Очевидно, я полностью потрясла его.

Это даже повлияло на его работу. Работу, которая была всей его жизнью, детали, которые, я знала, он никогда бы не упустил из виду, если бы не был отвлечен на меня.

Я взяла ручку из его рук.

— Разве ты их не заметил? — спросила я, пытаясь завести разговор. — Это была глупая ошибка со стороны полиграфистов. Им следовало быть более внимательными.

Ахилл не ответил. Я подчеркнула ошибки, написав заметки вдоль нижней части образца, чтобы объяснить полиграфистам, что было не так.

Я подняла голову и увидела Ахилла, стоящего у столешницы, крепко вцепившись руками в края. Его спина, казалось, дрожала, а голова была опущена.

— Ахилл, — неуверенно спросила я, но тут же попятилась назад, когда он повернулся ко мне с таким суровым выражением лица, от чего моя кровь застыла в жилах.