— Ну, судя по тому, что здесь написано, он не был твоим отцом.
— Зено! — крикнула я, вставая перед Ахиллом, дыхание которого ускорилось.
Они не отрывали глаз друг от друга. Мой взгляд метался между ними. Я была так глупа, не замечая этого сходства раньше. Потому что определенно они были братьями.
— Зено. Посмотри на него. У вас похожие глаза, один рост… Боже, он твой брат. Ты должен это видеть! Его отец не лгал. Зачем ему это?
— Из-за денег? Что бы у его одинокого, отсталого сына, был статус после его смерти? Потому что он ненавидел моего отца? Или еще по какой-либо причине?
— Мой отец не стал бы этого делать, — произнес Ахилл.
Я вздрогнула от того, каким угрожающим был его голос. Он был тихим, застенчивым и робким мужчиной. Он никогда прежде не говорил в таком тоне.
Зено сделал шаг вперед.
— Ты не мой брат, черт возьми! Твой отец был лжецом, и вы оба ничто! — он смял письмо и бросил его на пол.
Этого было достаточно, чтобы Ахилл сорвался. Когда скомканная бумага упала на другую сторону комнаты, Ахилл обогнул меня и повалил Зено на пол. После чего Ахилл ударил Зено прямо в лицо. Они были равны по силе и росту, поэтому вскоре Зено нанес ответный удар.
На пол брызнула кровь, когда они стали колотить друг друга.
— Стоп! Прекратите! — закричала я, бросаясь вперед, чтобы их разнять.
Но Ахилл и Зено были словно одержимые, осыпая друг друга ударами.
— Прекратите! — закричала я так громко, как только смогла.
Я схватила Ахилла за руку, слегка оттолкнув его назад, и они разошлись.
Зено поднялся на ноги и вытер кровь, сочащуюся из ран на губе и носу. Его волосы были растрепаны, а костюм порван. Его глаза были дикими, когда он указал на Ахилла и выплюнул:
— Собирай свои вещи и проваливай с моей земли. Ты не мой брат и никаких денег от меня не получишь! Тебе повезло, что твой отец умер, или я засудил бы его за клевету! А теперь вали к черту!
Зено скрылся за дверью, и мне пришлось встать перед Ахиллом, чтобы помешать ему побежать вслед за ним. Он вырвался из моей хватки, бросился в угол комнаты и поднял с пола письмо своего отца, затем положил его на кровать и попытался разгладить страницы.
Именно этот момент сломил меня больше всего. Окровавленный и в синяках, сбитый с толку мужчина, отчаянно пытающийся удержать единственного отца, которого он когда-либо знал, того, кто только что сообщил ему, что он не был его настоящим отцом.
Страницы начали покрываться пятнами крови, поэтому я подбежала и осторожно убрала его руки от письма. Он посмотрел на меня безумными и мокрыми от слез глазами. Его губа была рассечена, а под глазом начал образовываться синяк.