Здесь шумно. За ревущим на весь зал тяжелым роком слышно лязганье металла и надрывные крики тяжелоатлетов, больше похожие на визги степных козлов. Ильсур проводит меня к жиму лежа и навешивает блины на гриф. Я ложусь на скамью.

— Ну, а вторая девушка — кто она? — спрашивает он, заворачивая стопор.

— Агата? — уточняю я, глядя на него снизу вверх.

— Да, «идеальная задница».

Я почему-то опять улыбаюсь, созерцая всплывшие в памяти аппетитные булочки Агаты.

— Она мой новый шеф-повар, — произношу я, хватая гриф и примеряясь к более удобному хвату.

— Вот как. А куда делся Жак? — Удивляется Ильсур.

Я ловлю себя на мысли, что не ходил на тренировки с похорон Жака. И Ильсур даже не спрашивал, где я пропадал. Вот такой он человек.

— Жак умер, — с горечью говорю я.

— Ах ты ж. Прими мои соболезнования, — глаза Ильсура резко грустнеют, он бывает очень сентиментален в отдельный момент.

— Спасибо, — искренне благодарю я.

— Знаю, как он тебе был дорог.

— Да… Был… — отрывисто произношу я, резко поникнув.

— Ну так и что с «идеальной задницей»? — Ильсур помогает мне снять гриф, на котором висят два блина по десять — мой разминочный вес.

Я легко делаю десять повторений и ставлю гриф на место.

— Да, задница у нее отменная, но таких миллион. Мы с ней виделись всего три раза, почему именно она?

— Ты задаешь мне вопросы, ничего не рассказывая, — укоризненно смотрит на меня Ильсур. — Если хочешь помощи, дай больше конкретики. Что это за девушка?

— Она работала в «Трех Китах». Сильный шеф. Такая знаешь, — я задумываюсь. — Пробивная что ли. Не боится трудностей, не останавливается ни перед чем. Видел бы ты как она себя показала, когда Илюха устроил ей тест-драйв на кухне.

— Представляю, — ухмыляется Ильсур. — Еще подход.

Он навешивает еще два блина по десять килограмм и встает в основании скамьи у моей головы. Я снимаю гриф и вновь, без напряга, делаю двенадцать повторений.