И словно вся жизнь вытекает из меня. Вы говорите себе, что готовы быть откровенным, но когда это происходит, напоминает разрыв гранаты.

– Что это?

– Адель рассказала мне о том, что произошло между вами. – Его голос понижается до еле слышного шепота. – Скажи, это правда?

Я не знаю, что он хочет от меня услышать. «Да, это правда» или «нет, это не правда»? Блядь, я запутался.

– Что она тебе сказала?

– То, что у вас много лет был любовный роман. Скажи, сын. Мне нужно знать. Она мне соврала? Пожалуйста, скажи, что она лжет.

Он не хочет иметь дело с такой правдой. Ну да, отлично, потому что я тоже.

– Папа…

– Не ходи вокруг да около. Просто скажи. Да или нет.

Я тяжело выдыхаю, мое сердце болит, внутренности сжимаются.

– Я…

– Скажи это! Да или нет. Это так просто.

Правильно. Это так просто – признать свой глубокий и темный секрет.

– Да, – говорю я резким голосом.

Папа молчит так долго, что я уже думаю, не сбросил ли он звонок. И вдруг знакомый звук заполняет мои уши, такой надрывный и жалкий, я не могу поверить в то, что слышу.

Отец… плачет.

– Ненавижу, – рыдает он, его голос дрожит. – Она все уничтожила. Мой брак, моего сына, мою дочь. О, боже, я так сильно ее ненавижу.

– Что? – Я поднимаюсь с постели, не глядя в сторону Фэйбл. Сейчас, возможно, она уже проснулась, но мне нужно сосредоточиться на том, что говорит папа.

Потому что мой разум отказывается признать то, что происходит.

– Не могу поверить, что она завела… роман с тобой. Роман. – Он смеется, но это безжизненный смех. – Она приставала к тебе. Боже, она больна. Видеть ее больше не хочу.