– Кажется, не облажались, – выдохнул Юрка, вытирая предплечьем такое же потное лицо. – Представляю, что сейчас дома творится, маманя, наверное, всех соседей позвала смотреть телевизор.

– И у меня тоже, – добавила Лена.

– Хм, ну и мои по идее не должны были пропустить, – вставил Валя.

– Ребята, давайте в сторонку, не стойте у людей на пути.

Это всё тот же распорядитель, отгоняет нас от ведущей на сцену лестницы, к которой приближается Маккартни. Отходим в сторону, и в этот момент моё плечо сжимает чья-то крепкая рука. Оборачиваюсь – Свиридов.

– Привет, разностороння личность, – вздыхает он. – Наш пострел везде поспел.

– Здравствуйте, Георгий Иванович. Что случилось?

– Что случилось? Ты Квачадзе орбитальную кость сломал. Позавчера обследование выявило.

– Ёб… Простите, вырвалось. А что же теперь делать?

– По идее, как следует наказать тебя надо, но… Ты начудил – тебе и исправлять. Надеюсь, на олимпийском ринге ты сможешь доказать, что не зря провёл матч-реванш.

Ох ты ж мать моя женщина! Да не может быть!

Кажется, я это уже вслух сказал, потому что Свиридов кисло усмехнулся:

– Может, ещё как может. У тебя, кстати, как с весом? А то послезавтра утром взвешивание, нужно, чтобы уложился. Если нет – придётся выставлять Шина.

– Я…

Блин, во рту как-то неожиданно пересохло. Просипел:

– Я буду в весе, Георгий Иванович, обещаю!

– Смотри у меня… Завтра в 10 утра перед стартом турнира командное собрание в пресс-центре «Олимпийского». Держи, вот твоя аккредитационная карточка, с ней ты пройдёшь на любой спортивный объект, но паспорт лучше захвати тоже. Не опаздывай.

И ушёл, оставив меня стоять с раскрытым ртом.