— Ну смотри… У тебя во сколько электричка в Калинин?
— В 14.05.
— Отлично, тогда к полудню ближе мы с Аллой подъедем, чтобы тебе не пришлось ключи соседям оставлять.
После седьмой или восьмой песни Высоцкий аккуратно прислонил гитару к кадке с фикусом.
— Всё, хорош, а то уже, чувствую, связки совсем садятся. Пусть ещё кто-нибудь споёт, вон, Миша Анчаров[6], например.
— Я бы с радостью, да вон палец сегодня утром порезал, консервы открывая, — продемонстрировал тот и впрямь забинтованный указательный палец.
— А вот молодой человек может быть что-нибудь нам исполнит?
И все после слов Мережко посмотрели на меня. Я с трудом сглотнул застрявший в горле ком, и мне почему-то непременно захотелось хряпнуть ещё рюмашку.
— А что, парень премию «Грэмми» выиграл, — добавил кто-то из гостей.
— В смысле «Грэмми»? — приподнял брови Высоцкий.
Ну вот, всё-таки узнал, интересно, какой будет его реакция? Когда Владимиру Семёновичу объяснили, в чём дело, он посмотрел на меня уже с неподдельным интересом.
— На гитаре-то, надеюсь, играть умеешь?
— Доводилось пару раз, — постаравшись добавить в голосе иронии, ответил я.
— Ну тогда, может, и правда нам что-нибудь исполнишь?
Я взял в руки инструмент, сел на стул, с которого только что привстал зад Высоцкого, пробежался пальцами по струнам, подтянул четвёртую и задумался, что же им такого исполнить… Что-то из репертуара нашего ансамбля? Лучше, пожалуй, из того, что не вошло в официальную программу. Того же «Волколака», может, и зайдёт этой богеме.
Зашло… Пусть и не было оваций, но в глазах публики явно читался интерес, даже Высоцкий одобрительно покивал головой. Правда, я вспомнил песню, которую когда-то написал в конце 80-х, в одно время запав на Башлачёва и иже с ним. Особенно затёр до дыр, помнится, «Время колокольчиков». Песню я назвал «Моя печаль светла»[7], но со временем она мне что-то разонравилась, всё-таки это не мой стиль. Возможно, в данный момент времени пришлась бы ко двору, особенно той части собравшихся, что отличалась вольнодумством.
Играется она реально на трёх аккордах, разве что в припеве их «целых» четыре. Главное — добавить в голос побольше безумия, как у того же Башлача или Егорки Летова. Но слова…