— И правда, что это я, — смутилась она.

В итоге первоначальное решение с переездом бабули к нам оказалось заменено на предложение отдохнуть месячишко в санатории. Предлагалось наведаться к ней мне с мамой в следующее воскресенье и поговорить с ней, предварительно изучив вопрос с путёвками.

Пришлось тепреь уже мне набирать Ингу и просить выяснить у родителей, как и через кого можно достать эти самые путёвки. Она попросила не класть трубку, я слышал, как она о чём-то говорит с предками и через полминуты услышал голос Михаила Борисович.

— Добрый вечер, Максим! Мне тут Инга в общих чертах пересказала вашу ситуацию. Ты хочешь узнать, как можно достать путёвку?

— Да, хотелось бы выяснить заранее, а то наобещаем бабушке, а ничего не получится. Хотя ещё не факт, что её саму удастся уговорить.

— У меня есть номер рабочего телефона главного врача санатория, завтра у нас понедельник, давай я ей с утречка наберу, а потом уже тебе сообщу, что к чему.

Назавтра после учёбы, заскочив домой наскоро перекусить, я двинулся в Ленинский РОВД. Дежурный капитан в будке за оргстеклом меня, естественно, тормознул, поинтересовавшись, куда я, собственно говоря, собрался?

— Мне к полковнику Любушкину, по срочному вопросу.

— По какому срочному? Он принимает по записи.

— А вы позвоните ему и скажите, что это Максим Варченко, который выступал на Дне милиции с песней про оперов.

Лицо капитана тут же изменилось:

— Тот самый Варченко? — недоверчиво переспросил он.

— Не верите? Вот, смотрите.

С этими словами я протянул ему свой паспорт. В прежней жизни в этом возрасте я его никогда с собой не носил, а уже позже, наученный реалиями своего постперестроечного и впоследствии путинского будущего, когда документ могли потребовать в любой момент, несмотря на славянские черты моей физиономии, стал брать его с собой постоянно. Да и случись что — быстрее опознают, тьфу-тьфу.

Эту привычку я перенёс и в свою вторую молодость, так что сейчас дежурный придирчиво изучал мой паспорт.

— Действительно, Варченко, — подтвердил он, возвращая документ. — Ладно, сейчас наберу товарища полковника.

Через пару минут я уже сидел в знакомом кабинете. Полковник встретил меня чуть ли не с распростёртыми объятиями, не забыв поинтересоваться:

— Что-то и впрямь серьёзное?

— Для отечественной литературы — безусловно!

Дальше разговор проходил под чай с банальными сушками и карамельками. Выслушав мою просьбу, Александр Викторович на минуту задумался, перебирая в уме какие-то варианты. Наконец, с хрустом разломив в своей мощной ладони сушку, изрёк: