Глава 30: Выполняется установка стороннего ПО…

Открыв глаза, Дмитрий с ходу попытался подняться на ноги, и в момент смачно уткнулся носом в мерзкий, мокрый, холодный камень. Силы покинули тело, мышцы сводило судорогой, словно их выжали в соковыжималке. Сейчас, Горбунов представлял собою ровным счётом ничего. Просто до ужаса тощий человек с безумными багровыми глазами, на этом всё, ничтожество, обыкновенное. С невероятным трудом перевернувшись на спину, он начал жадно осматривать своё явно скудное на свет окружение. Хочешь — не хочешь но, когда ты бессилен, то страх найдёт тебя в любой, даже самой отдалённой и забытой части галактики. Как бы ты не старался спрятаться…

Состояние Монстра было настолько плачевным, что можно было уже рыть ему могилу, а-то и сразу две, так, чтобы на всякий случай было. Только вот, он сам ещё не сдался. Даст понимал всю глубину жопы, в которую попал по собственной глупости и наивности, и сдаваться на милость Системы и древнего Древа улучшений — он отнюдь не собирался. Закрыв светящиеся глаза, единственный правильно работающий орган, ибо на них не было модификаций в Древе, мозг принялся судорожно искать решение сего звиздеца. И ведь нашёл, собака. Нужно было просто что-то сожрать, плевать что, но здесь и выходит небольшая загвоздочка — даже сумей Горбунов зашевелить рукой, одной единственной, поймать бы ничего не получилось. Банально никого не было рядом, выпустил же всё живое из клеток, теперь познаёт всю свою глупость на собственной шкуре. Идиот одним словом, более нечего сказать ни Автору, ни Планетоиду.

Но, помощь приходит оттуда, откуда её вовсе не ждёшь. Та самая двулапая ящерица ползла изо всех сил к истощённому Диме, держа в своих острых, скалистых зубах дохлую крысу. Со стороны это выглядело до такой степени абсурдно и душераздирающе, что будь в теле Дмитрия хотя бы капля лишней влаги — она наверняка вышла бы через глаза. Из последних сил своего крохотного, покалеченного тельца, белая ящерица, становясь на задние лапы, взяла и закинула мёртвую тушку на лицо попаданца. Разумеется, после такого обязаны быть последствия, которые бедолага сейчас на себе ощущает во всей красе. Треснутый позвоночник, стёртые в мясо задние, единственные лапки и неработающая челюсть.

Была ли это благодарность, или вера в незнакомца, что просидел на ледяном камне не один день — загадка, но факт остаётся фактом, ящерка посчитала своим жизненно важным долгом помочь Дасту, и теперь он попросту не мог откинуть свои никчёмные копыта в Бездну, дабы не обесценить подвиг искалеченного существа. С героическими усилиями открыв рот, Горбунов целиком заглотил крысу, даже не прожёвывая её. Не до того сейчас, нужно дождаться прироста биологического материала и отрегенерировать мышцы на правой руке, чтобы дотянуться до белой ящерицы и передать той часть материи, сохранив и без того печальную жизнь.

Резко набрав полные лёгкие воздуха, скрипя зубами, выстрелил рукой в сторону лежащей ящерицы. Сжав её тело в своей тощей ладони, давясь собственной кровью, засмеялся. Мертва.

«Сука», — истерически засмеялся, сжимая тело своего спасителя всё сильнее и сильнее, пока не раздался характерный хруст, — «не успел, не смог помочь. Опять», — тело начало биться в конвульсиях под безумный булькающий смех. Ящерица постепенно становилась меньше, пока не исчезла в сжатой ладони.

«Не говори гоп, пока не перепрыгнешь», — басом раздался в голове голос Войны.

«В смысле?», — сквозь истерику, спросил Монстр.

«Не успел — да, не помог — да, но конец ли это для зверюшки? Нет. Подумай головой, решение у тебя перед носом», — проговорил Марсиас, — «дам подсказку — решение связано с Богами», — на сим, голос Божества в голове Дмитрия пропал, явно дав понять, что краткий диалог закончен.

«Решение? Боги?», — вдруг замер Горбунов, впадая в тяжёлые думы, пока не начал биться затылком о камень, — «надо, не надо, вот в чём вопрос», — с каждым ударом, хлюпающий звук от ударов становился лишь громче. Камень вокруг головы окрасился в тёмно-алый.

«Нужно, мальчик мой, нужно», — на смену басистому голосу Войны пришёл другой, женский и тихий, ласковый и до дрожи в коленках страшный.