Глава 7

— Слушай, Бурый, ты поосторожнее насчёт Брежнева и вообще… Знаешь как у ментов разведка поставлена, в каждой хате шпионы есть. За такие базары КГБ возьмёт тебя на заметку, вообще душно станет. — Шпана распечатал пачку «примы», взял из неё сигарету и протянул пачку Вадиму. Тот оглянувшись, передал её Карташу. Начавший вытаскивать сигарету из пачки Карташ, вдруг замер, оторопело глядя на Вадима:

— А ты что не будешь?

— Не курю.

Шпана, начавший прикуривать, замер с горящей спичкой в руке. Переглянувшись с Карташом, он еле выговорил:

— А вчера ты ещё курил…, — и замахал обожжёнными пальцами, так и не прикурив, — слушай, я в натуре начинаю верить, что ты это не ты. Слышь, Карташ, ты бы смог бросить курить ради какой- нибудь симуляции?

— Курить вообще бросить невозможно, — философски заметил Карташ, раскуривая сигарету, разве что в Шизо за пятнадцать суток, если «греть» не будут. Да и то, — выйдешь, сразу закуришь.

— Вот- вот. Бурый, или как тебя там,,, ну, расскажи тогда нам, что ты помнишь о той, другой своей жизни. Как зовут, чё делал, ты говорил, офицер какой — то…

— Да офицер, майор запаса, на пенсию ушёл в сорок лет по выслуге и состоянию здоровья, служил год за полтора, вот стажу и набежало. — Вадим начал говорить правду, но понимая, что всё говорить здесь нельзя, начал импровизировать. — Закончил сначала Ульяновское военное училище, затем Военно-политическую Академию. Принимал участие в боевых действиях в Афганистане, потом в Чечне. Два ранения, — пулевое и осколочное, контузия. Подождите! А мы где сейчас находимся? То что в зоне, я понял, а где эта зона находится? В каком городе?

— Городе?! — Шпана заржал, — Пуксинграде! Севураллаг! Свердловская область Гаринский район посёлок Пуксинка, ИТК — 22. Это наш почтовый адрес. Все мы тут служим. У генерала Кумова! Ты интересно чешешь. Ну ладно — Афганистан — это понятно. А Чечня? Какие там нахрен боевые действия?

— После того, как Советский Союз развалился, — терпеливо начал объяснять Вадим, глядя в округляющиеся глаза собеседников, — все республики захотели жить самостоятельно. В том числе и Чечня. Но она то в отличии от всяких Латвий и Туркмений входила в состав России, поэтому чеченов не отпустили. Они подняли мятеж. Туда бросили армию. Там целых две войны было. Такие позорные, что и рассказывать неохота. Будет время, расскажу поподробнее. Подождите, а про Пуксинку я слышал. У меня в Москве друг есть полковник, Ну сейчас, наверное, ещё майор. Вместе в Ульяновске учились. У него брат работал в этой самой Пуксинке в зоне опером. На севере Свердловской области. Я с ним в Москве познакомился. Пиво пили у Валентина, то есть у старшего брата, он много рассказывал про зону. Фамилия Валентина — Рагозин. Валентин Антонович Рагозин. А брат соответственно Вадим Антонович. У вас тут нет такого случайно?

— Есть Рагозин. «Кум» молодой. Недавно старлея получил. Он первое время у нас отрядным был, недолго, месяца три — четыре. Кстати, единственный нормальный отрядный из всех, кого я знал. И тот в оперчасть ушёл.

— Опер он тоже хороший, на нашу жопу, — добавил Карташ, — всё сука знает, ни хрена от него не спрячешь. И отвечает как раз за разделку, за наши бригады. А как у него имя — отчество, я что—то не помню. Вроде Вадим…

— Шплинт, — Шпана перегнулся к нижним нарам, — спроси у шнырей, как у кума Рагозина, имя- отчество.

— Да я и спрашивать не буду. Вадим Антонович он. Сам слышал, как Кислый к нему обращался, — донеслось снизу.

— Слышь, Бурый, — перешёл на шёпот Шпана, придвинувшись в к Вадиму вплотную, — ты полегче насчёт развала Союза и т.д., я тебя только что предупреждал.