На самом деле, я никогда не думала, на чем может ездить парень, вроде Хейми. Я бы не удивилась большому сияющему мотоциклу или скоростной спортивной машине, но то, что было припарковано на подъездной дорожке у моего дома, подходило ему идеально.
Это был старый автомобиль, но в абсолютно идеальном состоянии, насколько я могу судить. Откидной верх автомобиля был опущен. Из-за своей мускулистой формы, глянцевой черной краски и блестяще-серебристых гоночных полос, которые резко поднимались по складному верху, он казался опасным и сильным, как и его владелец.
— Я не знаю, что это за машина, но она идеально подходит тебе! — сказала я, когда подошла к пассажирской двери. Смотря на автомобиль, я не знала, что Хейми следовал за мной, пока он не опередил меня, чтобы передо мной открыть дверь.
— О, — воскликнула я, сильно удивленная, — спасибо!
Хейми кивнул, и в уголках его губ появилась усмешка.
— Мне в радость. — Мне нравилось, когда он едва так улыбался. Это придавало ему вид, будто он что-то замышлял, и я не могла сдержаться в волнительном предвкушении.
Я наблюдала за его походкой, пока он обходил вокруг капота автомобиля и с легкостью сел за руль. Он посмотрел на меня.
— Это «Camaro» 1969 года. — Сделал он акцент, как будто я и не подозревала об этой машине, Хейми завел двигатель. Глубокий, гортанный рык скорости. И силы. — Мы за четыре часа доберемся до пляжа. Эта малышка доставит нас туда ближе к трем.
Он сдвинул коробку передачи и медленно выехал с моей подъездной дорожки. Как только он свернул за угол на шоссе, он прибывал газу и включил музыку. Я почувствовала беззаботный смех пузыря в горле. Музыка, ветер, солнце, Хейми, — все это похоже на свободу. Я расправила свои крылья. И все это было необыкновенно.
Все было просто замечательно, когда мы стали подъезжать к Тайби-Айленд[5], к краю Саванны. На всем пути мы не разговаривали, из-за кабриолета очень плохо слышно друг друга. Но нам и не требовались слова. Поездка была просто замечательной, даже без единого слова.
Хейми нашел место для парковки на общественной стоянке и припарковал свой автомобиль. Он выключил двигатель и рывком схватил мою сумку с заднего сиденья. Я вышла из машины раньше, прежде чем он успел открыть мне дверцу, и встретилась с ним у передней части машины.
— Я надеюсь, что ты взяла солнцезащитный крем, — сказал Хейми, проведя рукой по моей руке. — Я не хочу, чтобы твоя фарфоровая кожа сгорела.
— Взяла, — тихо ответила я, чувствуя его прикосновение.
— Отлично, тогда давай сделаем это.
Я улыбнулась, вспоминая, что он сказал то же самое в первый вечер, когда мы встретились. Хейми протянул свою ладонь. Я вложила в нее свою, борясь с желанием улыбнуться еще шире.
— Я готова.
Он не смотрел на меня, когда говорил, и его голос был низким, поэтому я не была полностью уверена, что услышала его правильно, но прозвучало это так, словно он прошептал: «Я, конечно, надеюсь на это».
Мы перешли улицу и стали пробираться к горячему песку. Это прекрасный пляж на сегодняшний день, но он далеко не коммерческий (и, следовательно, переполненный), как другие пляжи.
Хейми меня удивил, когда повел меня к небольшому квадрату, очищенного от песка, зашел с правой стороны в самую толпу и в центре бросил сумку.
— Мы остановимся здесь.