Джавед обернулся, вглядываясь в окрестности и как будто пытаясь понять, куда его занесло, и, решив, что действительно далеко отошел от дома, шагнул к машине.
— Спасибо, Рама, мне повезло, что ты ехал мимо.
— Ах, поэты, поэты! — покачал головой его приятель, заводя мотор. — Сколько звезд у вас в голове и как мало чувства реальности!
— Просто звезды — наша реальность, — улыбнулся Джавед.
Водитель повернул к нему голову и, помолчав, сказал:
— Это верно. Завидую я тебе, признаться. Моя реальность — магазин: приход, расход, транспорт и тара…
— Во всем разлиты радость и поэзия, даже в твоем деле, — ответил юноша. — Быть поэтом — значит уметь быть счастливым.
Рама махнул рукой:
— Может быть, ты и прав, Джавед, но все-таки… Все-таки ты чудак.
— Не стану спорить! — весело ответил юноша, и оба залились радостным смехом.
Машина выехала из Хусейнабада, района, где рядом с прекрасными памятниками былого лепились одна к другой жалкие лачуги бедняков с множеством крошечных комнат-чуланчиков, и устремилась к центру, а оттуда по освещенным неоновыми огнями реклам и вывесок улицам в Аминабад — квартал старинных особняков, в которых жили состоятельные горожане.
— Останови-ка здесь, я выйду, — попросил Джавед, когда Рама собирался свернуть в переулок, ведущий к его дому. — Не стоит тебе забираться вглубь.
— Ерунда, — отмахнулся водитель, — подвезу прямо к дому.
— Нет, спасибо, я дойду сам. Поезжай, сэкономишь время.
— Как хочешь, — пожал плечами приятель. — Но смотри, говорят, здесь у вас действует шайка грабителей.
— Ерунда, со мной нет ничего, кроме нескольких рупий, — отмахнулся Джавед. — Не удастся же им вытащить то, что я ношу в голове.
Он вышел из машины и, попрощавшись с Рамой, устремился в переулок. Там в этот вечер было непривычно темно — ни один фонарь не горел, и дорога освещалась лишь светом достаточно удаленных от нее окон особняков. Но Джаведу и в голову не приходило чего-то опасаться здесь, на родной улице, где прошла вся его жизнь, все двадцать восемь лет. Что может угрожать человеку, которого здесь многие годы знают все, каждая собака, каждая бездомная корова? Он не испугался даже тогда, когда в спину ему уперлось что-то твердое и незнакомый голос приказал:
— Руки вверх!
Джавед хотел немедленно обернуться, подозревая, что все это чьи-то шуточки, но его остановило то, что он не узнал голоса.
— Вы что, грабитель? — поинтересовался он, поднимая руки.