Порошок опять вздохнул, но на этот раз ничего не ответил. Внимательно слушающий разговор Крапивник отвернулся.

– Понятно, – сказал Ширяй. – Я не я и хата не моя. А напал Тот Чье Имя Нельзя Называть. Проходили.

Опять неловкая пауза и покашливания. Ширяй зевнул. Травник водил пальцем над огоньком свечи. Влад смотрел на дождь, а я на свои лапти, которым все нипочем. Ходишь-ходишь а они как новенькие.

Кто-то чихнул и все вздрогнули. Одновременно грянул гром и в углу у печи образовался черный комочек. А потом еще один выкатился и еще один.

– Это еще что, – рявкнул Порошок и шагнул к печи, – А злыдни, что здесь забыли?

– Спокойно, папаша, – произнес комочек и вытянул вперед ручку, – Мы – послы. Нас обижать нельзя.

Трудно было в полумраке разглядеть что это было. Не комочки, но маленькие человечки. Очень маленькие и очень грязные. Волосатые (до пола) и, кажется, горбатые (хотя может это и грязь комьями или котомки на спинах). Плохо видно при свете свечей и стреляющих молний. Злыдни.

– И давно вы тут обитаете? – вступил в разговор Крапивник, – а то я замечаю, что у меня все из рук вон валится. И тесто подгорает и вещи пропадают, и работа из рук валится. А злыдни тут как тут.

Комочки выстроились треугольником и один ответил:

– Мы тут не обитаем. Больно надо у Лешака жить. Никакого удовольствия. Говорю же, посланники от Хозяина. Дело к тебе есть.

– Тянуть не будем, – пробурчал второй злыдень, – гостей своих отдай. Хозяину они нужны. Надоело играться в кошки-мышки.

– Это с чего я тебе троих своих гостей отдам? Гостеприимство Лешака еще никто не отменял. Да и хозяина дома нет сейчас. Я за него.

– Не троих. – отмахнулся злыдень. – Двоих. Разбойника с большой дороги себе оставь. Не нужен он нам. Богатырей отдай и Турчила будет доволен.

Он запнулся, но было уже поздно. Имя вылетело и разлетелось по дому, как огненная бабочка, вызывая различные эмоции. Не знаю, что было написано на моем лице, но Влада перекосило от ненависти, Ширяй презрительно скривил зубы и наклонился прислушиваясь. Крапивник выпрямился и побледнел. Только Порошок держал себя в руках. Дождь все лил и лил, но гроза, кажется, закончилась.

– Так они не мои, чтобы вам их отдавать. Вот подождем Лешего он пусть решает.

– Леший, то, не скоро вернется – волосатый комочек шагнул ближе, показывая горбатую спину, грязную похожую на человеческую мордочку с длинным горбатым носом. Нежить, она и есть нежить.

– Ну и воняет от вас, – не постеснялся Ширяй, – вам бы помыться ребятки, как вас там. Реализм зашкаливает.

Злыдень, стоявший ближе отмахнулся, скривившись, а парочка пошла кругом, расширяя радиус. Как будто на охоте.

– Спокойнее, – сказал Ширяй и выпрямился, доставая кривые мечи, – не нравитесь вы мне, не надо так близко.

Злыдень, стоявший ближе к нему замер и почесал мягкое место, потом оглянулся на старшего. Тот никак не отреагировал.