Спина перед нами приходит в движение и погонщик оборачивается. Узкоглазый, темный, черные усы свисают ниже хари. Неприятные все-таки эти чужеземцы. Жует что-то как этот верблюд. Открывает рот и в глаза сразу бросаются желтые зубы и коричневый мятый язык. Оно еще и говорить собралось.

– Не успеем, хозяин. Устали лошадки, да и что-то здесь не так.

– Что? – переспросил Влад, но погонщик уже отвернулся и превратился в каменную цокающую статую.

– И еще у нас другая проблема, Андрий, – вступил тать, – Вон она едет.

Мимо повозки медленно сунулся верблюд, а на нем восседал обозревая окрестности мутными глазищами хозяин каравана, наш наниматель. Ну выпил мужик браги своей, ну что такого? – спросите вы. Ну не поделился с воинами. Так он и сам не воин. Мелкий торгаш, что с него взять. И кувшин у него в руке не русский, с длинным узким горлом, как шея у журавля. И все равно это ерунда. Главное то, что Григорий был абсолютно седым. То есть вчера был черным, как смола, как все эти чужеземцы – но после второй ночи даже брови поседели у бедолаги.

– Ух, – сказал тать и даже сел, чтобы рассмотреть получше, – скин обновили у чувака.

“Верблюдер”, или как его там, величественно по княжески прошествовал мимо, а Григорий только икал и прикладывался к узкому горлу. Жидкость текла по щекам, да в рот не попадала. Мы молчали, пока он не скрылся впереди и два взгляда вопросительно сфокусировались на мне.

– Похоже мы остались без армии и без руководства, – сказал, что думал. Тишина была ответом. Ночь близко.

– И что будем делать? – вопрошал раздражающе активный Ширяй, пока мы думу думали, – Ночь близко. Черные ходоки идут и все-такое.

Влад посмотрел на меня и вздохнул. Я понимал о чем он думает. Иногда мы с Ширяем похожи своими чудными речами.

В глаза прыгнули красные руны, как будто сказать что-то хотели и я отмахнулся от них, как от мух навозных. Интересно, что Ширяй сделал такой же жест и понимающе улыбнулся.

– Репутация с Византией понижена. Из-за одного купца, да? Тем более не провалена еще миссия, едем мы еще хоть и в обкусанном караване.

Влад посмотрел на меня вопросительно, но я мог только плечами пожать.

– Уходить нужно? Возьмем двух коней и успеем из леса вырваться.

Я вспомнил выглядывающие рожицы женские из женской части каравана. Не помню, видел ли я там детей. Но даже женщин бросать, чужеземных, дело не богатырское.

– Готовимся к длинной ночке.

"Караван будем останавливать на вечер? – спросил Влад, – или прорываться бум?"

– На ходу. Может успеем до рассвета за его границы выскочить.

Подъехал тать. Он уже восседал на красивом, статном черном жеребце и посматривал на нас сверху вниз с довольной ухмылкой.

– Красавец, не? Реквизировал на время у капиталиста. Так сподручнее, не?