Потом на меня посмотрел и кивнул, еле заметно:

– Андрей. Прошу в столовую сходить и потом ко мне. Вижу у тебя плохие новости.

Не выдержал он и в столовой уже ждал. А я успел отключиться наконец-то от этой машины, в душ сходить и кровь с тела смыть, одежду натянуть и посмотреть как безымянный очкарик осколки на совочек сметает.

Пока шел к столовой народ в коридоре разглядывал. Люди по своим делам спешат, никто не нервничает. Кофе пьют из пластиковых стаканчиков, сплетничают, на меня так, от нечего делать, поглядывают.

Я в столовую нырнул и к синеголовому сразу подсел. Он мне стаканчик с зелёным густым напитком уже пододвигает и трубочку одноразовую:

– Пей. Силы восстанавливай после погружения.

Я отказываться не стал. Есть действительно хочется, а эта штука ничего – питательная. Стен смотрит как я через трубочку всасываю блаженство и подаёт знак буфетчице принести ещё.

– Рассказывай, что случилось.

Я жду, обдумывая слова, обидно но злость уже прошла. Когда летел сюда, когда выходил, так много хотелось им сказать, а сейчас злость ушла, как вода из дырявой бочки.

– Где Ширяй? – помог собеседник, – нашел его?

И тогда я рассказал. Вспомнил бедного расстрелянного сопартийца и начал с появления на Руси вооруженных ублюдков. Свен внимательно слушал, не перебивал и только пальцами по столу постукивал. Чай остывал, а он кружку не брал, только мне в глаза внимательно посматривал. Буфетчица, так и застыла с двумя стаканами зелёной гадости, тоже слушала. И другие люди подтянулись, в дверях толпились, очкарик из-за спин выглядывал.

– Все? – переспросил зелёный, когда я закончил и двумя пальцами прикоснулся к правому виску, зрачки расширились и как будто глаза жизнь потеряли, не знаю как даже объяснить. Так он минуту сидел и все ждали, потом раз, и опустил руку

– Ширяй на звонки не отвечает. Точно говоришь вышел он?

– Я в приват ему писал, не отвечает. Точно.

– Испугался, наверное, запаниковал. Злые парни за тобой пришли. Ничего, найдется.

– А он и правда учитель?

– Да, 39 лет. Подрабатывал в Морозко, а потом и во вкус вошел. Зарплаты у нас повыше учительских.

– Не у всех, – возразила буфетчица и Стен оглянулся, как будто только заметил ее.

– Вы что-то хотели, Маша?

Маша не смутилась.