Восток — другое дело. Шесть, подвластных Ордену, государств не признавали постулатов новой церкви. Там Проклятых, наоборот, такими не считали и даже возносили над людьми. В Валонге, в Ворке, в Харте и в Лингане, а также в Салтии и в Фелии законы покровительствовали Вечным. Долгоживущие имели больше прав, фактически приравниваясь к знати. Еще бы! Ведь они те самые законы и придумали. По крайней мере, Дамаран так говорил.
На западе тоже жили Вечные, но только четверо: сама богиня Сара и трое ее сыновей. В других бессмертных государство не нуждалось, и Проклятых, решивших с дуру забрести в те дальние края, ждала лишь смерть. Владычица страны сильнее Братства ненавидела сородичей и быстро расправлялась с конкурентами, способными одним лишь фактом своего существования пошатнуть ее власть.
Ведя рассказ о Сарии, Эркюль так и сказал:
«Старуха нас до одури боится. Считает мы хотим ее убить и посадить на трон в Арасе куклу. А потому трясется день-деньской в кругу охраны и из столицы нос не кажет. Сидит в своем дворце безвылазно. И правильно. Власть одного, иль даже четверых — плохая власть. Сменить легко. Не то, что у людей в Империи. Да, там формально правит Император, но управляет всем он далеко не лично. В Империи надежная система власти. Причем, аж три: знать, церковь и чиновники. Тут смерть монарха ничего не даст — тотчас посадят нового на трон, и все насмарку. Вот в Сарии могло бы получиться, и Сара это понимает лучше нас. Народ там смирный — покорность прививается с рождения. Помрет богиня — порыдают, пошумят и примут новую. Так что, чего греха таить — была давным-давно такая мысль: прихлопнуть Сару вместе с ангелочками. Вполне реально, кстати. Хоть и сложно. Но в Ордене решили не спешить — пусть правит дальше. Почему? Я думаю, ты сможешь догадаться.»
Тогда Яр для себя решил, что Сара Ордену хоть и не друг, но точно уж союзник. Пусть и невольный. Богиня сотни лет ведет войну с Империей. Вот и не трогают ее всесильные магистры. Враг моего врага…
«Так кто же этот Люк? Один из Ангелов?» — Мудрейший покосился на лже-рекрута. «На кой я им? И кто тогда гвардейцы? Нет. Как-то все не вяжется.»
Зайдя в тупик, Яр перестал гадать. А тут как раз и воины показались.
Все трое шли навстречу Вечным быстрым шагом. Тяжелое дыхание и выступивший на раскрасневшихся лицах пот всецело подтверждали — бежать уже нет сил. Правда, мечи, выпрыгнувшие из ножен при виде беглеца, почти не дрожали. Прищуренные в закатном полумраке глаза смотрели настороженно, но, разглядев путы на руках пленника, солдаты воспрянули духом.
— Ну, парень, ты даешь! Поймал-таки! — расплылся в радостной улыбке сержант.
— Хорош играть, — одернул Люк солдата. — Не идиот же он. Дай-ка мне лучше ключ.
Услышав «новый» голос бывшего рекрута, сержант переменился в лице, вмиг сделавшись серьезным. Меч скрылся в ножнах, а из снятого со спины рюкзака на свет появился трехгранный металлический штырь, в пол-ладони длиной.
— Стой спокойно, — Люк крепко сжал сведенные за спиной запястья Мудрейшего. — Больно не будет.
Больно было. Еще как больно!
Возясь с железякой, болтавшейся на здоровой руке Яра, сержант невольно, а может и с умыслом, не единожды задевал его изломанную кисть. Мудрейший молча терпел эту пытку, а сам думал при этом:
«Значит и без кузнеца все снимается. Опять обманули.»
— А ведь мы с тебя эту штуку так и так снимать собирались, — в очередной раз удивил Яра Люк. — Уже этой ночью и сняли бы. Совсем немного не дотерпел. Вот ведь, бегун-убегун.
Между тем оковы наконец-то разщелкнулись и, звякнув напоследок, отправились все в тот же сержантский рюкзак. Пленник сразу же почувствовал облегчение. Правда, непонимание происходящего только усилилось. Что? Зачем? Почему? Яр окончательно запутался в месиве собственных мыслей:
«О чем это он говорит? Очередное вранье? Или все-таки правда? Может, еще есть шанс все исправить?! Может…»
— Теперь я поеду внутри, а вы двое на козлах, — кивнул Люк гвардейцам, у одного из которых под глазом растекался синяк — удар Яра не прошел даром. — Ты, так же верхом, замыкаешь.
Сержант молча опустил глаза. Мол, понял. Было видно, что приказы низкорослого Вечного не обсуждаются.