– С раннего утра. И могу позволить себе проводить их там, где мне хорошо и чувствую себя в безопасности. Спасибо за компанию, вы лучшие.

– Не прощаемся, - сказал шеф. – Маркус маякни когда вас поздравлять.

– Ты же не уйдешь? – спросила у него. – Мало ли еще есть психи в больнице.

– Теперь точно не выйду.

Ребятам Маркус написал через три часа. И прислал нашу фотографию я лежала на кровати с двумя свертками и было видно волосенки белые тонкие и тонкие черные. А на работу я вышла через полтора месяца.

– Что ты тут делаешь? – спросил муж.

– Сбежала из дома, - сказала и ему и коллегам, и шефу, который вышел из кабинета. – Вы ведь сказали как буду готова могу вернуться. Если еще хоть на день останусь я подерусь с твоими сестрами и поругаюсь с мамой. Оно тебе надо?

– Ладно, оставайся. Глеб будет рад.

– О, а я то как рада вырваться. И не сходить с ума.

– А кормить ты их будешь?

– Котик, ты эти дыни видел? – Маркус довольно улыбнулся – Меня порвет если не буду кормить их.

Тира и Крок попытались вразумить молодую мать мол так делать нельзя и себя нужно посвятить полностью без остатка детям. На что я спросила:

– Вам нужна адекватная невестка и любящая мать или чокнутая орущая на всех?

На что они махнули рукой мол делай что хочешь, за детьми присмотрим. При этом нельзя было сказать, что я не уделяю детям времени. Потому что иногда на выезды я брала коляску вместе с детьми. И они так гуляли. Правда никто посторонний этого не видел, и знали об этом только коллеги. И даже не пытались уговорить меня сидеть дома.

– Рванет так что вас осколками зацепит, - сказала один единственный раз.

И все больше эту тему не поднимали. А когда деткам был год шеф заметил мой округлившийся живот.

– Нэя, ты беременна?

– Ага.

– Сколько?

– Один мальчик.