Словно поняв, что ей говорят, Ребекка открыла глазки и важно замахала кулачками.

— Здравствуй, солнышко мое. Неужели мы решили проснуться?

Малышка поджала крохотные губки, вздохнула и снова уснула.

Мэри удержалась от соблазна в который раз отыскать в ее крохотном личике черты Бена. Всякий младенец трех дней от роду похож только на себя самого, а не на папу и маму.

«Это наш ребенок. Мне наплевать, чьи у него или у нее будут глаза. Мне наплевать, кто посеял семя, породившее эту жизнь. Это наш ребенок».

— Я тоже так считаю, Ребекка, — прошептала Мэри. — Я полюбила тебя еще с тех пор, как ты была только комочком плоти в моей утробе и росла не по дням, а по часам. Я тогда любила тебя так, что, казалось, сильнее и любить невозможно, но потом ты начала шевелиться у меня под сердцем — и тогда моя любовь стала еще крепче. С каждым днем она росла и росла, но и тогда я не знала, как сильно умею любить — покуда не взяла тебя на руки. — Она легонько тронула губами нежную щечку. — Мне не удалось уберечь твоего папу, но тебя я уберегу. Ради тебя я горы сверну, золотко. Честное слово!..

Распахнулась дверь, и в палату вихрем ворвалась Бренда, неся в охапке огромного плюшевого мишку. За ней вошел Джерри с чемоданом Мэри.

— Ну, как поживают наши девочки? Мы приехали, чтобы отвезти вас домой! Смотри, что я привезла для Ребекки!

— А я привез ее мамочке одежду, чтобы ей не пришлось убегать из больницы в казенном халате.

Джерри поставил чемодан около двери в ванную.

Мэри села на кровати, прижимая к груди дочь.

— Он приходил? — шепотом задала она вопрос, который повторяла при каждом посещении Бренды.

Ребекка тоненько захныкала, и Мэри лишь сейчас осознала, что слишком сильно сдавила малышку.

— Нет, полицейский больше не появлялся. Девочки из ресторана ждут не дождутся, когда увидят малышку! Ну-ка, поди сюда, к тете Бренде, дай мамочке переодеться…

Мэри и на миг не хотелось выпускать дочку из рук, но Бренде она отдала девочку без колебаний. По крайней мере, так Ребекка все время у нее на виду. Тяжелее всего, когда ее уносят в детскую палату. В такие долгие и мучительные часы Мэри чуть ли не каждые пять минут заглядывала в палату, чтобы убедиться, что девочка жива и здорова.

Склонясь над Ребеккой, Бренда что-то ласково ворковала. Мэри взяла чемодан и пошла в ванную, чтобы переодеться.

— Гляди-ка, — услышала она голос Джерри, у нее есть суставчики на пальцах. И ноготки.

— У нее есть все, — отозвалась Бренда. — Она просто совершенство. На, подержи ее.

Мэри вышла из ванной в тот самый миг, когда Джерри принял на руки девочку — принял бережно, словно хрупкий и бесценный клад. Впрочем, подумала Мэри, это недалеко от истины.

Джерри долго разглядывал малышку, затем осторожно тронул пальцем ее гладкий лобик.