Может показаться невероятным, что даже медицина интересовалась мумиями. Алхимики, отыскивавшие «камень мудрости», скупали мумии партиями; их примеру следовали и изобретатели «эликсира жизни»[9]. Растертым в порошок мумиям приписывали чудодейственную силу возврата молодости и продления жизни.

Немецкие и австрийские аптекари привозили к себе через Ливорно и Триест целые транспорты мумий. В восьмидесятых годах XIX в. центнер мумий стоил пятьдесят гульденов золотом[10]. В последние же годы цена за центнер повысилась до пятисот гульденов, потому что мумии стали охотно покупать и для музеев.

Мне очень хотелось ознакомиться с одним из таких древних кладбищ. Заведующий конюшней паши охотно взялся сопровождать меня. Его примеру последовал и Селим.

Было раннее утро, когда в сопровождении двух конюхов мы приехали к реке, где я увидел небольшое гребное судно. На этом судне находился запас восковых факелов и веревок, необходимых для посещения катакомб.

Было чудесное утро. Мы оттолкнулись от берега и выплыли на середину Нила; на противоположном берегу его виднелось селение Макабад, у которого мы скоро и причалили.

В деревне я взял проводника. Без хорошего проводника лезть в лабиринт подземных ходов было более чем рискованно. Заблудиться, задохнуться или погибнуть от жажды и голода — было в таких подземельях обыденным случаем.

За показ подземелья проводник потребовал по сорока пиастров[11] с человека. Это составляло двести пиастров за какие-нибудь два часа экскурсии!

Я предложил ему тридцать пиастров — и мы стали отчаянно торговаться.

— Аллах да простит тебе, что ты не жалеешь бедняка. Я бы на твоем месте заплатил бы триста пиастров! — кричал проводник. — Но у тебя черствое сердце! Так и быть, я возьму лишь сто пятьдесят! Не хочешь? Изволь — сто! И это много? Твоя речь звучит, как камни, когда их бьют один об другой! Что мне делать? Хорошо, я согласен…

Пройдя деревню, мы очутились у подножья крутой возвышенности. Там около куполообразной могилы какого-то кадира, я увидел старца, стоявшего на коленях на молитвенном коврике. Когда он обернулся к нам, меня поразил его почтенный вид. Седая, как снег, борода старца спускалась до самого пояса.

Проводник остановился и отвесил этому патриарху глубочайший поклон скрестив руки на груди.

— Да благословит тебя аллах и да ниспошлет тебе долгую жизнь, о святой старец! Пусть путь твой ведет прямо в рай!

«Святой» старец, прервав путешествие в рай, поднялся на ноги, медленно приблизился к нам, взглянул на нас острым взором и ответил проводнику:

— Благодарю тебя, сын мой! Пусть и твой путь приведет тебя к жилищу пророка! Ты направляешься в подземелье?

— Да. Я должен показать его чужестранцу.

— Покажи же им, чтобы они увидели, как бренно и ничтожно все земное…

Он посмотрел на меня пристально, точно изучая мое лицо.

— Я хотел бы разгадать твои мысли и заглянуть в твое будущее, ибо мне дано это свыше.

Я ответил спокойно:

— Никто не может знать этого.