Он почувствовал, как в его памяти что-то шевельнулось.

– Если бы только Джедрик – что?

Она говорила в его сознании, как всегда, смеясь.

Макки подавил дрожь, но едва не упал от волнения.

– Будь осторожен со своим телом, – сказала она. – Оно теперь у нас в единственном экземпляре.

– Чье тело?

Она приласкала его сознание.

– Наше, любовь моя.

Это не галлюцинация? Он едва не заплакал – так хотелось ему сжать ее в своих объятиях, ощутить ее руки на своей шее, ощутить ее прижавшееся к нему тело.

– Оно навсегда потеряно для нас, любимый, но смотри, что у нас есть взамен.

Он не ответил, и она продолжила:

– Один из нас может всегда бодрствовать и наблюдать, пока другой действует или… спит.

– Но где ты?

– Там же, где была всегда, когда мы менялись. Ты видишь?

Он ощутил ее рядом с собой в том же теле, и, когда он инстинктивно отпрянул, остался связанным с ее разделенной памятью; он продолжал смотреть на мир своими глазами, но знал, что из них выглядывает еще кто-то, и что этот кто-то развернул его тело так, чтобы посмотреть на Броя.

Испугавшись, что его могут заманить в западню, Макки едва не впал в панику, но Джедрик снова вернула ему его плоть.

– Ты сомневаешься во мне, любимый?

Ему стало стыдно. Она не могла ничего от него утаить. Он знал, что она чувствует, и знал, чем она по собственной воле пожертвовала ради него.

– Ты стал бы для них потрясающим мррегом.

– Да перестань.