— А раз так, чтобы я больше не слышал таких разговоров.

Вот так-то. Полезли они в склеп не только ради того, чтобы друг перед другом похрабриться, а наспор с компанией с соседней улицы, предводительствуемой Гусем, таким же хулиганом как и Кося. К тому же у него еще был козырь в рукаве (точнее в кармане), о котором он не говорил никому, даже Граю. Полная луна освещала им путь, а сам погост просматривался на много саженей вокруг, так что страх постепенно отступал. Ребята уже не пригибались и не шарахались от провожающих их печальными взглядами статуй, в темноте похожих на потерявшихся на этом свете душ или на подкрадывающихся упырей. Коська целенаправленно шагал по посыпанным гравием тропинкам, соединяющих чьи-то последние пристанища. На большинство склепов он даже не смотрел, к другим мельком приглядывался, ища нужный. Двери некоторых склепов были приоткрыты или вовсе сломаны, красноречиво намекая, что грабители могил не дремлют (многих богатеев-то хоронили в золоте и бриллиантах, а то и с тайником где-нибудь за барельефом), в поте лица вкалывая на своем трудном и неблагодарном поприще, и весьма опасном — нередко безутешные родственники, желая защитить, то есть — оградить от наглых посягательств посмертный покой усопшего, приглашали мага наложить какое-нибудь заклинание пострашнее, чтоб незадачливый грабитель, к примеру, от проказы помер или чтобы просто руки отвалились, или чтоб "хлопнуло, шваркнуло, прожевало и выплюнуло, и токо потеки на стенах…"; а еще бывает, раскопают кладбищенские воры могилку, откроют гроб, а оттудова на них нечто злобное, голодное, клыкастое и когтистое…

Грай, нахмурившись следовал за петляющим по тропинкам другом, потом не выдержал и спросил:

— А, что ты ищешь?

— Уже нашел! — ответствовал Коська, устремившись к невысокой каменной постройке.

Черный гранит тускло поблескивал в лунном свете, резные стены украшали барельефы и лепнина. А над входом мрачно возвышался охранный знак — крест в круге.

— Это же… — начал кто-то и не договорил.

— Коська, да ты что? — возмутился Грай. — Другого места найти не мог? Обязательно ведьму?

— Поэтому-то мы и пришли сюда. Смотрите, — Коська вынул из кармана сверток из грязного носового платка, развернул как драгоценность и осторожно держа обеими руками показал друзьям. — Знаете, что это такое? — Парнишка поднял за цепочку золотой медальон в форме солнца с рубином в центре. — Это амулет от упырей. А вот это, — он показал им полупрозрачный неограненный кристалл горного хрусталя, — камень для их поиска.

— Ты где это взял? — сразу же отозвалось несколько голосов.

— Стянул у одного колдуна, когда тот в "Черном Единороге" две бутылки гномьей водки вылакал и под стол свалился.

— Ух, ты, — восхищенно протянули его друзья.

Кося подбоченился, заслуженно гордясь своими трофеями — проказы остальных не распространялись дальше ворованных у зазевавшихся торговок продуктов и оставленных без присмотра вещей. Только Граю иногда удавалось вытащить пару медяков из карманов пьянчуг, которые те не смогли пропить, потому как столь дешевого пойла нигде не продавали.

— А как они работают?

— О! — Коська напустил на себя многозначительный вид, важно подняв палец. — Тот чаровник, прежде чем под стол спать свалиться, мне все свои побрякушки показывал и рассказывал для чего они потребны. Амулет просто работает — на шею вешаешь и ни один бесь ближе чем на три сажени подойти не сможет, а камень, стал быть, засветится и скажет об этом.

— Прям так и скажет, словами?

— Ну, — неуверенно произнес Коська, машинально, чтоб лучше думалось, почесав макушку. До таких подробностей тот разговор не доходил, да и вообще из того, что маг ему объяснял он почти ничего не понял. — Наверное. Там видно будет. Главное, если у гроба засветится, значит правду говорят, что ведьма она и в упыриху после смерти превратилась.

— А, что ж ты остальных амулетов не вытащил? — спросил Гоня.

— Дурак ты, Гонька, — Коська снисходительно посмотрел на щупленького паренька. — Если б я всё повытаскивал, то тот чародей сразу бы понял, кто их у него своровал. Думаешь не смог бы он при помощи своего колдовства найти меня? А так подумает, что потерял где-нибудь или пропил. Так-то!

— Кося, — осторожно позвала его Гулька, — а если она из своего гроба вылезет, а амулет не поможет? Он же один, а нас много.