Врач достал шприц с ботулотоксином, снял колпачок с иглы и медленно вколол содержимое. Шахина не сводила глаз с монитора. Я знала, как тщательно она прислушивается к треску. Мы все навострили уши. Прошла минута – это очень долго, когда стоишь на одном месте и ждешь. И вот мы заметили изменения: статический треск начал утихать. Шахина потрясенно уставилась на руку. Округлив глаза, она глядела, как медленно разжимается кулак.

– Получилось! – воскликнула она.

Делавший укол врач недоуменно поднял брови.

Чуть позже я заглянула к Шахине в палату. На коленях у нее стоял ноутбук.

– Рука еще болит и плохо слушается, но мне уже давно не было так хорошо. – Она пошевелила пальцами. – Меня скоро выпишут?

И тут я совершила роковую ошибку.

– Позвольте кое-что вам объяснить. – Я села на край кровати. – Ботулотоксин воздействует на нервные окончания; он и в самом деле расслабляет мышцы, но происходит это не мгновенно. Этот процесс обычно занимает как минимум день, а то и два.

Шахина озадаченно на меня глядела. Кажется, она не поняла.

– У меня же все прошло! Это ведь хорошо, правда?

– Правда.

– Ну, значит, меня можно выписывать.

Шахина давала мне шанс отступить, но я не послушалась.

– Я хочу сказать, что вряд ли вам стало лучше из-за ботулотоксина. Слишком быстро.

– Раз всё прошло после укола, значит, это он помог!

– Иногда люди очень хотят выздороветь и так сильно верят в эффективность какого-то лекарства, что им удается поправиться одной лишь силой мысли. И нам, врачам, это подсказывает, что могло быть причиной болезни.

Шахина смотрела на руку, сжимая и разжимая кулак.

– Скорость, с которой подействовал ботулотоксин, заставляет думать, что изначально спазм был вызван психологическими проблемами.

– Хотите сказать, я сумасшедшая?

– Нет, конечно.

– А что тогда? Что значит «психологические проблемы»? Или я нарочно это делаю, или я сумасшедшая! Так, что ли?!