— Ну-ну…

Охранники снова двинулись в ту же сторону. На рыжего парня они больше не оглядывались. Обсуждая странное происшествие, непосредственными участниками которого им пришлось быть, они не заметили, как за ними, скользя словно тень, двинулась крупная рысь.

Разбуженный громким разговором, Хмара недовольно вскинул голову из-за стога сена, служившего ему пухо-вой периной. Четверо чужаков в столь неурочный час, разгуливающие по «Березани» озадачили его. В бок ткнулось что-то знакомое, даже родное.

— Ты чего, Рыська? — зашипел он на кошака.

— Тихо, Хмара! Видишь этих молодчиков? Они вчера вечером на Лоцмана напали, а тот их послал… к бабру! Хи-хи-хи!

— И что, они пошли? — поразился Змей.

— Пошли, как видишь.

— Так они же не в ту сторону идут! — не понял он веселья Рыськи. — Надо им указать на ошибку.

— Укажи, Хмара Горыныч, укажи, — снова захихикал кошак. — Только предупреждаю, что они у бабра уже бы-ли. Я их с дуба снимал.

— А-а… почему с дуба? — без тени улыбки осведомился Змей.

— Ты не проснулся, что ли? Они там от Лютого спасались!

— На дубе?

— На дубе!

— И как они к нему только не приросли, — съязвил Горыныч, — одного же вида деревья. И что мне делать?

— А что, на ошибку указывать уже не будешь? — снова развеселился Рыська.

— Да ну тебя, — надулся Хмара. — Сиди, не высовывайся, а то мне всю обедню испортишь! — он приподнял го-лову над стогом сена и вежливо, добрым голосом обратился к подходящим охранникам: — Куда путь держите, добры молодцы?

Двое от неожиданности присели, один замер столбом, у четвёртого сдали нервы. Это был тот охранник, который при разговоре с Рыськой не проронил ни слова. Он выхватил пистолет и выпустил всю обойму в ничем не-повинный стог сена, продолжая судорожно нажимать на курок, когда патроны кончились.

— Пулек больше нет? — Хмара, изображая любопытство, разглядывал нервного гостя. — Чего палишь, птичек пугаешь? Баську разбудил, как пить дать.

— Баська, это кто? — поднял на него пустые от страха глаза стрелок.

— Василиск, — пояснил Змей.