Мы вошли в лифт. Он нажал на кнопку и сказал:

— Нам на пятый этаж.

Воксхолл-Кросс — настоящий лабиринт. Я просто слепо следовал за молодым человеком, понятия не имея, куда он меня ведет. Из каждого помещения доносился негромкий шумок; там сидели самые обычные люди, согнувшиеся над бумагами или работающие на компьютерах. В дальнем конце коридора мы свернули налево и зашли в какую-то комнату. И здесь все было как в любой другой: старые металлические картотечные шкафы, пара составленных вместе столов, чашки, пакетики с кофе и сахаром. Ничто из этого, разумеется, не предназначалось для меня: я просто смирно стоял, озирая окружающее.

Кабинет подполковника Линна находился за дверью. Когда служащий постучался, оттуда немедленно прозвучало:

— Войдите!

Молодой человек повернул ручку и пригласил меня внутрь.

Линн стоял за столом. Это был человек сорока с небольшим лет, среднего сложения, роста и неброской внешности, но была в нем некая особая аура, выдававшая резвого рысака, неизменного победителя всех скачек. Приятно отметить, что единственное, чем он не мог похвастаться, так это пышной шевелюрой. Я знал его вдоль и поперек лет десять, поскольку последние два года он служил связующим звеном между министерством обороны и секретной разведслужбой.

Только пройдя дальше в комнату, я заметил, что он не один. Возле стола, затененный полуоткрытой до сих пор дверью, сидел Симмондс. Я не видел его после Гибралтара. В свое время он оказался молодцом, поворачивая расследование таким образом, чтобы всем стало ясно: меня с Эваном там и близко не было. Увидев его здесь, я испытал смешанное чувство удивления и облегчения. Он не имел никакого отношения к курдскому делу. И врагами мы отнюдь не были.

Симмондс встал.

«Шесть футов ростом, под пятьдесят, довольно представительный и благовоспитанный» — так подумал я, когда он протянул мне руку.

Он был в вельветовых брюках цвета горчицы «Гульден» и рубашке, которая выглядела так, будто он в ней спал.

— Рад видеть тебя снова, Ник.

Мы пожали друг другу руки, и Линн спросил:

— Кофе?

Начало выглядело обнадеживающим.

— Спасибо. С молоком, без сахара.

Мы все сели. Я быстро огляделся, пока Линн по интеркому отдавал распоряжение клерку. Его кабинет находился в задней части здания и окнами выходил на Темзу. Все здесь было очень ровно, очень функционально, очень безлико, если не считать фотографии в рамке на столе. Вероятно, это была жена Линна и двое его детей. На подоконнике лежали два пасхальных яйца и оберточная бумага. В углу на консоли располагался телевизор; по экрану бежала сводка всемирных новостей. Под телевизором стояла неизбежная офицерская ракетка для сквоша и висела на вешалке куртка.

Опуская дальнейшие формальности, Линн подался ко мне и сказал:

— У нас есть для вас срочная работа.

Я посмотрел на Симмондса.