— Ладно. Не обижайся. Дарю тебе значок.

— Спасибо… — сказал я так, что отец засмеялся.

— И коньки дарю, но только после зарплаты.

Я обрадовался, хотя мне было грустно, что лучший из дней целого года начался как-то не так.

Потом мы позавтракали, и я пошёл в школу.

На первом уроке у нас была география. Когда я вошёл в класс, до начала урока оставалось минут пять. Я пытливо всматривался в лица ребят и девчонок, как будто спрашивал: «А знаете ли вы?..» Но никто не собирался меня поздравлять, несмотря на то что пятерых человек в прошлом году я поил чаем.

Даже мой лучший друг Митя Вишневский, взглянув на меня, сказал, как всегда: «Привет». И только.

«Да-а… — подумал я. — Хороши друзья…» И сел за парту рядом с Митей.

Сзади нас сидела Маша Бочарова. К ней пристал Витька Рубинштейн:

— Дай списать задачку!

— Отстань… — сказала Маша. — Я занята. Не знаешь, что ли? Сегодня юбилей Козлова. Я готовлюсь.

Я приятно поёжился, но притворился, что не слышу её слов. «Всё-таки помнят обо мне. Настоящие друзья… Официально хотят поздравить… Молодцы!»

Потом пришёл Роман Ильич.

Но просидеть спокойно в день своего рождения все уроки очень тяжело.

Я вертелся, вздыхал, смотрел в окно, потом предложил Мите сыграть в морской бой, только с форой в один линкор, но Митя под партой пожал мою руку и торжественно шепнул:

— Поздравляю… Вот возьми… — и положил на учебник ценнейшую марку Мозамбика с двумя носорогами.

У меня дух захватило от волнения и благодарности, что Митя поздравил меня не на переменке, а на уроке: так было интересней. Но у него были грустные глаза. Я и сам загрустил бы, подарив такую марку. Но ничего не поделаешь: день рождения друга.

Я на радостях обнял Митю, и это заметил Роман Ильич.

— Вишневский! Что у вас происходит?

— Тут… в общем… сегодня… — замялся Митя.