— За-до! За-до!

А мы с Дрейком стояли, словно объевшись тухлятины. Он был бледный и держался за рану. Я был не лучше, держась за желудок.

Ворота мутантов открылись, и враги понеслись на нас. Пока десятники бежали, в меня уже прилетела блевотина рыгача и обожгла лицо. В ответ я тоже блеванул, но попал на подбежавшего десятника. Тот на секунду замешкался, но поняв, что я не мутант и даже урона ему не нанёс — продолжил нападение. Я врубил уклонение и от резких движений тела, на которые меня подталкивали рефлексы — мне стало ещё хуже. Очередная порция завтрака покинула мой организм в тот момент, когда я пытался забаффаться.

— Баааааааааафф! — выдал я поток звуков и жидкости.

К моему удивлению, бафф активировался. Да и мутить перестало. В следующий раз буду проводить эволюцию сидя в камере… Кто ж знал?

Я принялся навёрстывать упущенное. От кислоты рыгача я потерял здоровье в полном объёме. Но вот следующее его попадание нанесло раза в четыре меньше урона. С десятником разбирался, используя все скилы повышающие уклонение, увороты и парирование. Также использовал ослепление, и по возможности, наносил урон. Без насыщения было трудно, но я справился. В сумме, потеряв половину здоровья от его совместных с рыгачом атак, я добил десятника и с ужасом увидел, что Дрейк на себе держит троих и потрёпан он не на шутку.

За убийство десятника я получил как раз десять очков насыщения и усилив свой самый дамажный навык — натиск, я напал со спины на самого побитого с виду десятника. Тот не умер, и даже развернулся, чтобы дать мне отпор. Я нанёс терзающие удары и добил его мощным.

На рыгача я почти не обращал внимания. Да, он наносит непрерывный урон, но небольшой. Да его блевотина отвлекает и воняет, но сейчас важней помочь Дрейку. Кто знает, может под действием этого яда он не сможет выжить, при опасных ранениях.

С новой порцией насыщения я принялся за третьего десятника. Тот оказался довольно шустрым и даже смог меня опрокинуть. Дрейк скинул его с меня, за что поплатился от своего оппонента. А мой десятник снова на меня набросился.

Шаг за спину, терзание, ослепление, мощный удар, натиск, парирование. Против этого комбо он почти ничего не мог сделать. Нет, он мог отступить на пару секунд, пока с него не спадёт ослепление, а с меня парирование. Но это твари слишком примитивны для такой тактики.

Последних двух десятников мы добили почти одновременно и зигзагами, словно под снайперским огнём, побежали к рыгуну.

С ним было сложней всего. Луком его убить было гораздо проще, но вблизи. Он сбивал с ног и откидывал лишь одним ударом. Ноги скользили, полностью измазанные его блевотиной. А если она попадала в глаза — срабатывал эффект ослепления секунд на десять.

Понемногу, мелкими ранками мы таки снесли ему всё здоровье, и он начал издавать странные звуки. Это было похоже на отрыжку, но вместе с ней слышалось какое-то бурление и бульканье в его желудке.

— Беги! — заорал Дрейк и побежал как ошпаренный, поскальзываясь на лужах рвоты.

Мне дважды повторять не нужно, и я побежал тоже. Точнее попытался бежать, но толстяк схватил меня за одежду мёртвой хваткой и что-то с любовью булькал на ушко.

Почуяв неладное, я активировал классовую неуязвимость, что и спасло меня при взрыве.

Его живот разорвало, разбрасывая по сторонам кишки, всю ту же блевотину и зелёную кровь.

Я протёр лицо рукой, лишь размазав это месиво.

— Зато живой, — порадовался я.

Толпа скандировала моё имя.