— А где эти? Которые меня сняли?

— Да вон они… — начал я и осекся. Трупов не было. Оставались только какие-то грязные бурые тряпки, при рассмотрении оказавшиеся пропитанным кровью камуфляжем. И много собачьих следов. Видать неплохо тут покушали.

— Давай Серега, хватай цинки и погнали — вдруг не наелись еще, — я схватил два тяжеленных ящика и пошел по протоптанной нами тропинке обратно к улице Ленсовета.

— Леха, стой! Давай их «калаши» тоже возьмем. — Серега толкнул ногой бугорок снега и на свет показался ствол автомата. Рядом обнаружился еще один.

— Тебе таскать мало что ли? Ладно, хрен с тобой, давай сюда один. Герда рядом, — я пошел быстрым шагом, что было совсем нелегко — мой вес увеличился еще на четыре килограмма.

Улица Орджоникидзе оказалась менее разрушена, чем остальные, здания стояли почти целые, правда все без стекол. Людей видно не было. Как по самой проезжей части, так и возле домов, стояло множество машин, в некоторых трупы, уже распухшие, по-видимому, погибшие в первые минуты ядерного выброса, когда поток радиации убивает за секунды. При попытке завести ни одна не отреагировала — поток электромагнитного импульса уничтожил в них всю электронику. Я еще раз с теплотой вспомнил наш джипик, который вывез нас из многих передряг.

На перекресток с проспектом Гагарина, я решил просто так не вылезать — сначала послал Серегу осмотреться. Как оказалось не зря — на проспекте возле здания Пирамиды, стояли вооруженные люди.

— Серый, давай, обводи.

— Так… Ага вот, — он нырнул в проход возле здания Детской поликлиники. — За мной.

Пробираться дворами не было никакой охоты, но и вступать в перестрелку с превосходящими нас по численности людьми тоже не хотелось. На Алтайской мы рискнули выползти на проспект и довольно резво двинулись вдоль стен необрушенных зданий. Там, где волна взрыва все же достала здания, приходилось передвигаться короткими перебежками, постоянно страхуя друг друга.

Огромные буквы с торгового центра «Питер» разметало по всему проспекту, а его развалины все еще продолжали дымиться, пластика там наверно было много. Дальше пошло проще — руин стало меньше, впереди всплывала громадина почти нетронутого спортивно-концертного комплекса. Чаша амфитеатра ощетинилась разбитыми осколками стекол.

Неожиданно Герда подала приглушенный маской лай. Уши стали торчком, загривок пошел волнами.

— Стоп! — я поднял руку и присел. Бегущий сзади Серега чуть не перелетел через мою голову. Надо отдать ему должное, два года армейской подготовки даром не прошли. Он тут же присел и постарался выровнять дыхание. Руки уже привычно нащупывали за спиной винтовку.

Со стороны СКК отчетливо трещали выстрелы. Судя по плотности выстрелов бой там шел нешуточный, и оказаться между воюющими мне не улыбалось. Я положил руку, закрытую перчаткой на холку собаке. Та сразу же успокоилась и села, преданно глядя сквозь стекла умными глазами.

— Давай на верх этого дома, — я пригнувшись побежал к стандартной серой Питерской пятиэтажке. Центральный вход украшала табличка «Музей-библиотека книги блокадного города». Тогда, во времена блокады все было просто и понятно — кто враг, и где он. Сейчас же все это осталось в той, живой истории. Тогда люди тоже думали, что придет немец в город, все уничтожит, следовательно, нужно любой ценой не пустить его туда. Сейчас же никакого врага не было, только и защищать город тоже некому было. Не было тех сильных, волевых людей, что не доедали и не досыпали на благо великого города.… Был только сам Город, в нем горстка выживших, и никакой надежды на будущее в течении как минимум пятидесяти лет. Те, кто помнил Питер целым, к тому времени уже исчезнут, а кто родится позже и доживет до выхода из подвалов, бункеров, метро — никогда не узнают, как он был красив, этот Город на Неве.

Мы влетели на крышу здания и прильнули к окулярам оптики. Вокруг колизея СКК шла бойня. Около пятидесяти человек с автоматами вели огонь по центральному входу, откуда время от времени огрызались одиночными выстрелами. По всей видимости, патроны у защитников СКК уже заканчивались, кольцо нападающих начало сжиматься. Внезапно один из них выскочил из-за стоявшего грузовика и метнул в темный вход гранату. Тут же упал, сраженный отчаянной очередью изнутри. Потом там полыхнуло, и повалил дым. Остальные нападающие радостно бросились к входу, весело стрекоча автоматными очередями. Недостатка в боеприпасах он не испытывали. Скоро все скрылись внутри СКК и уже там бой продолжился. На улице никого не осталось.

— Серый, давай бегом, пока они будут защитников выбивать, нужно проскочить. — я уже спрыгивал с лестницы в подъезд где нас ждала Герда.

Каких — то восемьсот метров… десять минут ходьбы быстрым шагом. Нам предстояло их преодолеть их гораздо быстрее.

— Ноги в руки, бегом! Герда рядом! — я помчался вдоль парка по мокрому и слизкому от снега асфальту. Сердце выпрыгивало, стекла маски почти сразу запотели. Железные ящики с патронами оттягивали руки, которые умоляли отпустить этот груз. Вдобавок ко всему лямка ремня от трофейного «калаша» сползла под защитный воротник броника и медленно, но верно натирала шею.

Нападающие были так увлечены перестрелкой, где то на втором этаже здания, что даже не потрудились выставить пост. Это нас и спасло — через минут пять бешеного бега мы влетели в парадную прогимназии. Там удалось немного перевести дух. С сигаретами нужно заканчивать, легкие так и норовят сами выпрыгнуть изо рта.