— Понос у меня. — Лысенко понизил голос, чтобы подслушивающим не было слышно. — Ну просто ужас какой-то. Не знаю, как и на работу доехал. Буквально каждые пятнадцать минут. Хорошо, что хоть в метро туалет есть. — Он покосился в сторону, но за стеллажом было тихо: там внимали рассказу капитана. — И тошнит, кажется. А больше вроде ничего, — подумав, сообщил Лысенко.
Маша, забравшись на самый верх стремянки, согласно кивала, отчего стремянка под ее полным телом скрипела и шаталась.
— Вот! — Она вытащила на свет божий огромный том. — Я тебе по секрету скажу, Лысенко, только ты больше никому не говори, ладно?
— Лады, — согласился заинтригованный капитан.
— Все грибы съедобные…
— Да ну! — удивился Лысенко. — Так что, можно не беспокоиться?
— …но некоторые — только один раз.
За стеллажом захихикали. Глядя на вытянувшееся лицо капитана, Камышева смягчилась.
— Это самый полный, — сказала она, слезая со стремянки и протягивая фолиант. — Давай смотреть. Ты хорошо помнишь, как они выглядели?
— Да грибы как грибы. Я в них не разбираюсь.
— Зачем тогда ешь, если не разбираешься? Смотри: этот? Этот? — Она перелистывала страницы.
— Похож, похож, — согласно кивал головой Лысенко.
— Слушай, так дело не пойдет. Ты на все сразу киваешь. Может, в больницу все-таки тебя отправить, промыть желудок? Нет, желудок промывать поздно, — вздохнула она. — Если токсин был, все уже давно всосалось в кровь. Ты ж небось их еще и под водку употребил?
— Само собой, — пожал плечами Лысенко.
— Теперь только под капельницу.
— Маш, я к тебе как человек к человеку, а ты сразу — желудок промывать, под капельницу! У меня дел навалом. Мне отчет, между прочим, сдавать. Можно ж какими-то народными средствами?
— Ты же только что умирать собирался? — напомнила ему Камышева. — А теперь — народными средствами. Из народных средств ты только водку признаешь! — Она рассердилась. — Слушай, ты чего вообще приперся? Морочишь мне голову! У меня, между прочим, тоже работа срочная. С утра на меня все насели! Всю жизнь работа срочная, всю жизнь завал, дома борща некогда сварить, а они грибы жрут! Возле трупов собирают! Пластинки внизу какие были — розовые или белые? Не помнишь? — Маша снова открыла свой талмуд. — На ножке пленка была? Хлопья на шляпке? — Она показывала ему все новые и новые фотографии, пока Лысенко вконец не запутался.
— Да почем я знаю! — рявкнул он. — Они в пакете все переломались! Я их помыл и пожарил. И все.
— Иди в санчасть. — Камышева с треском захлопнула книгу. — И там морочь голову. Я тебя лечить не собираюсь. Я могу только анализ сделать на токсины, и то только потому, что не хочу мучиться совестью на твоих похоронах.
— Да мне вроде и легче уже, — с сомнением в голосе проговорил Лысенко, разворачиваясь к двери. — Спасибо за консультацию. Помогла. С меня бутылка.