То же самое она говорила, когда к ней, проповедую щей с белой повязкой на голове, обращались с нескромными предложениями мужчины на улице:

— Для таких, как ты, в нашем ордене есть только святое целование. А для святого траханья ты недостаточно свят.

Еще она в беседах с коллегами по ордену усвоила пару финтов на случай слишком маленьких пожертвований. Например, если дали тебе копейку или пятак и норовят облобызать взасос — надо от поцелуя уклониться, чмокнуть жадину в щечку или вообще изобразить бесконтактный театральный поцелуй и шепнуть: «По трудам и награда» или «По цене и товар».

Иной девушке такой скупой, но сластолюбивый жертвователь мог фыркнуть: «Да нужна ты мне!» или «А пошла ты!..» — но Люба таким образом только раззадоривала мужиков, и они лезли в карман за деньгами покрупнее.

За несколько дней после восьмого марта распорядок мероприятий ордена в городе определился достаточно четко. Группы от трех до пяти девушек в сопровождении одного хранителя чаши распределяли между собой районы охоты. Каждая из них вставала где-нибудь в людном месте и проделывала краткий вступительный обряд, который сразу привлекал внимание прохожих. Обряд заключался в возжигании свечей и ароматических палочек, чтении нескольких стихов из «Пантеоса» и «святом целовании» девушек с хранителем.

Далее следовало объяснение для публики, после чего все шло по конвейеру. Одни любопытствующие уходили, другие подходили, хранитель чаш в основном разговаривал, монахини в основном целовались, но случалось и наоборот. На роль хранителей подбирали красивых сильных парней, и порой девушки, особенно не очень красивые и не избалованные мужским вниманием, принимали от них святое целование в обмен на пожертвование.

Что касается пожертвований, то здесь существует один немаловажный психологический фактор. У каждого человека есть некий барьер: сумма денег, которую он может, не задумываясь, бросить в шляпу нищего или в футляр инструмента бродячего музыканта, чья музыка ему безразлична. Это — «барьер милостыни».

Есть другая, более значительная сумма, которую человек может выложить за какую-нибудь в принципе ненужную ему безделушку или бросить бродячему артисту, игра которого тронула за душу. Это — «барьер безделицы».

«Барьер милостыни» обычно близок к 1/1000 месячного дохода человека. «Барьер безделицы» — раза в три выше.

Если бы «ангелы любви» просто собирали деньги, то, во-первых, жертвователей было бы гораздо меньше, а во-вторых, они ограничивались бы «барьером милостыни». Но «святое целование» все меняло. Пожертвования от мужчин зашкаливали даже за «барьер безделицы» и желающих было много.

Сборы ордена за первые дни превзошли все ожидания, и при виде всего этого у ордена Ангелов Любви появились подражатели. Не только орден Евы и Благословенных островов, но и какие-то совершенно посторонние группы девушек, которые якобы собирали пожертвования для церкви Божественного Пантеона, но не отдавали этой церкви вообще ничего.

Но Руслан Чайковский и компания тоже были не лыком шиты. И вскоре на улицах города появились «казначеи Магистериума» — люди с мандатами на красочных бланках, где от руки почерком Руслана Чайковского было написано:

Ниже следовали собственноручные подписи первосвя щенника Галактиона и кардинала Александра. А на обороте были подписи всех казначеев Магистериума.

Казначеи вели охоту очень просто. Они ходили по городу и искали тех, кто собирает деньги от имени церкви Пантеона. А найдя, давали пожертвование, принимали поцелуй и только после этого произносили ритуальную фразу и показывали свою удостоверительную бумагу. И требовали треть всех собранных денег либо тамгу или орденскую грамоту. Орденские грамоты имели только «ангелы любви», а тамга давалась тем, кто уже заплатил треть казначею.

Таким образом, «ангелы любви» не имели никаких проблем, а всяческие самозванцы были вынуждены отдавать церкви треть собранного. Тем, кто не хотел это делать, прозрачно намекали на длинные руки тайных лож. А также на то, что им (самозванцам) неплохо бы присоединиться к церкви по-настоящему. Там правила довольно просты: треть денег идет в казну церкви, а остальное делится между сборщиками, лидерами ордена и его казной. Правда, придется составить Устав Ордена, который должен быть утвержден иерархами церкви — но зато новый орден получит помощь церкви и защиту со стороны тайных лож.

Как раз в это время слухи о тайных ложах стали распространяться очень активно. Якобы церковь Пантеона создали глубоко законспирированные масоны, и у них есть отряды фанатиков-камикадзе, которые готовы любыми средствами защищать тех, кто помогает церкви, и безжалостно уничтожать тех, кто наносит ей вред.