— Умерла примерно год спустя после смерти отца. Рак. Стивен родился поздно, матери было тогда сорок два года. Единственный из близких родственников — брат, Гордон. Он живет в Техасе, женат, четверо детей.

Полистав свои записи, Уэсли добавил: — Спурриер родился в Глоусестере, учился в университете в Вирджинии, где получил степень бакалавра по английскому языку. После этого поступил во флот, где прослужил менее четырех месяцев. Следующие одиннадцать месяцев проработал в типографии. Там его основным занятиям было поддержание оборудования в рабочем состоянии.

— Мне бы хотелось подробнее узнать о его службе во флоте, — сказал Марино.

— Тут мало интересного, — ответил Уэсли. — После зачисления во флот Спурриера направили в береговой лагерь на Великих озерах. В качестве основной специализации он избрал журналистику и был определен в школу защиты информации в форте имени Бенджамина Харрисона в Индианаполисе. Позднее был командирован в Штаб главнокомандующего Атлантическим флотом в Норфолке.

Уэсли еще раз взглянул на свои записи.

— Через месяц умирает его отец, Стивена увольняют в запас, чтобы он мог вернуться в Глоусестер и принять на себя заботу о матери, которая уже тогда болела раком.

— А его брат? — спросил Марино.

— Очевидно, он не мог бросить работу и семейные обязанности в Техасе. — Уэсли замолчал, посмотрев на нас. — Может быть, имелись другие причины. Отношения Стивена с родственниками — объект моего пристального внимания, но больше этого мне пока не узнать.

— Почему? — спросила я.

— Слишком опасно выходить на контакт с братом в настоящий момент. Я не хочу, чтобы он позвонил Стивену. Во всяком случае, маловероятно, что Гордон согласится помочь нам. Члены семьи в подобных ситуациях стараются держаться вместе, даже если они и не очень ладят между собой.

— Хорошо, ты же с кем-то беседовал, — сказал Марино.

— Да. С двумя офицерами с флота и с владельцами типографии.

— Что интересного они рассказали об этом типе?

— Одиночка, — ответил — Уэсли. — Посредственный журналист. Больше интересуется чтением, чем интервьюированием или написанием статей. Очевидно, типография устраивала его гораздо больше. Когда оборудование работало нормально, он держался в стороне, уткнув нос в книгу. Хозяин рассказал, что Стивену нравилось возиться с прессом, различными агрегатами, и он содержал их в безукоризненной чистоте. Случалось, он по нескольку дней ни с кем не разговаривал. Начальник характеризовал его как странного малого.

— Он приводил в доказательство какие-нибудь примеры?

— Несколько, — сказал Уэсли. — Однажды женщине, работавшей в типографии, резаком для бумаги отрезало палец. Стивен пришел в ярость оттого, что она забрызгала кровью оборудование, которое он перед этим вычистил. Ненормальной была и его реакция на смерть матери. Стивен читал во время перерыва, когда раздался звонок из госпиталя. Услышав эту печальную весть, он не проявил никаких эмоций, просто вернулся на место, сел и продолжил читать книгу.

— По-настоящему душевный парень, — сказал Марино.

— Никто не отзывался о нем как о душевном.

— Что произошло после смерти его матери? — спросила я.

— Тогда, как я полагаю, Стивен получил наследство. Он переехал в Вильямсбург, взял в аренду место на Торговой площади и открыл свою «Торговую палату». Это было девять лет назад.