Если бы это сказал кто-то другой, это прозвучало бы очень банально, но в Паркере было что-то особенное и все, что он говорил, звучало соблазнительно и очаровательно.

— Майя! Что… Что случилось? Ты в порядке? Ты не… Тебя ведь не исключат? — Я развернулась. Ко мне спешила Венеция с выпученными глазами, в которых читалась паника.

Я уже собиралась сказать ей, что все в порядке, но прежде, чем успела открыть рот, неожиданно появился Джеймс. Он выглядел решительно и не так непринужденно, как раньше, к тому же его губы сжались в тонкую линию, пока он мрачно смотрел на Паркера.

— Нет, если я вмешаюсь, — сказал он спокойно.

— Да? И что же ты собираешься сделать?

Кровь застыла в жилах. Я смогла бы узнать этот голос где угодно.

Венеция мягко взяла меня за руку и потянула в сторону, и таким образом Джеймс столкнулся с Романом и Паркером лицом к лицу. Я увидела, как Карло встал возле Зака и Адрианы. Я не видела, как они пришли, но это не удивило меня. Они всегда были вместе.

— Я не собираюсь стоять и смотреть, как ты исключаешь Майю лишь потому, что она облила тебя пивом, — заявил Джеймс, хотя прямо сейчас он смотрел исключительно на Романа.

Глаза Романа сузились, и он медленно перевел взгляд от футболки Паркера на меня и Венеции, а затем вновь на Джеймса.

— Думаю, ты не понимаешь, с кем разговариваешь, — ответил Роман.

Тон его голоса изменился. Он был спокойным, почти непринужденным. Если бы он кричал и бушевал, это напугало бы меня меньше.

— Оу, подожди-ка, я разговариваю с могучими Наследниками, — саркастично сказал Джеймс. — Как глупо с моей стороны. Мне следует кланяться и пресмыкаться, не так ли?

Мы с Венецией обменялись испуганными взглядами.

«Что ты делаешь?», — хотелось мне крикнуть Джеймсу.

Я знала его недостаточно хорошо, но он был приятным парнем, и я не могла даже представить, что с ним произойдет после этого вечера.

— Может, если бы ты сделал это прямо сейчас, я бы проявил к тебе милосердие, — заявил Роман.

Я разозлилась. Он вел себя, как средневековый король, разговаривающий со своими подданными.

Очевидно, Джеймс почувствовал тоже самое, поскольку не стушевался.

— Думаю, твое милосердие мне ни к чему, — ответил он, сжав кулаки. — Ты со своими друзьями думаешь, что тебе все позволено, потому что вы богатые, но позволь мне сказать тебе кое-что: достоинство или уважение за деньги не купишь.

— Я бы не был таким уверенным на этот счет. — Губы Романа изогнулись в жестокой улыбке. — Особенно если одним прекрасным утром ты проснешься и узнаешь, что твои родители потеряли работу.