— Здравствуйте, — поприветствовали мы.
— Жанна, пожалуйста, подготовьте до вечера документы по «Долстрою» и ко мне на проверку.
— Марина, перепечатайте вот эти документы, — положила мне папку на стол, внесите поправки, там карандашом помечено. Файлы у вас на почте. Времени у вас до пяти часов, в шесть вы их должны привезти на одобрение, адрес так же на почте. И просьба не опаздывать. Расходы по такси возместите в бухгалтерии.
— Хорошо, Екатерина Юрьевна, — я сникла. Вполне возможно, придется отменить наше сегодняшнее рандеву с Олегом. Но работа важнее, хотя мое естество говорило совсем о другом.
Борисову я звонить, по понятным причинам, не стала. Становиться похожей на одну из пустоголовых барби, которые чуть что бегут к своим папикам, я не собиралась.
Вечером, вместо того, чтобы лететь в постель к потенциальному любовнику, я, распечатав документы с внесенными изменениями, принялась исполнять должность почтальона. Чем дольше ожидание, тем слаще ночь, — утешала я себя. На худой конец, позвонит и встретимся. Сама звонить не буду.
С таким настроем я ехала в такси по указанному адресу, периодически поглядывая на телефон, но тот, зараза, упорно молчал: ни звонка, ни сообщения. «Может, он на работе еще? А, может, просто передумал и решил, что оно все ему не надо?» — размышляла я. Но теперь, когда ощутила такую бурную реакцию его тела на меня, отступить — сродни безумству. Назовите это как угодно: маньячеством, сталкерством — мне плевать. Для меня это была та самая запретная банка варенья, которую так хочется. Сонька все-таки знает меня как никто, я не люблю отказывать себе в том, что так соблазнительно само идет в руки. Да и зачем бы я это стала делать?
— Приехали, — выдернул меня из дум водитель.
Вышла из машины и уставилась на большие резные ворота, перевела взгляд чуть правее, обнаружила небольшую калитку, на которой красовался домофон. Набрала номер указанной квартиры, не успела представиться, как раздался щелчок и калитка открылась.
Шла через парковку, рассматривая дом — странное многоэтажное строение, сужающиеся кверху. То тут, то там торчали балконы, неравномерные резкие переходы от этажа к этажу — как-будто дом, как конструктор, собирал маленький ребенок, не заботясь о логичности и выверенности фасада. В целом, это было похоже на один большой муравейник.
Без труда проникла внутрь, консьерж без любопытства поинтересовалась куда я, так же безразлично кивнула и я прошла к лифтам. Через минуту стояла перед дверью нужной мне квартиры. Я не успела нажать на звонок, послышался звук открываемого замка.
13
— Филиппова, ты какими окольными путями добиралась? Сказано же было — к шести документы доставить. Сейчас уже пятнадцать минут седьмого.
Шок от лицезрения господина Борисова длился ровно две секунды, а после я улыбнулась, протягивая документы.
— Простите, Олег Александрович, пробки. Вот документы, которые вы просили, — он взял папку. — Всего доброго, хорошего вечера, — хитро улыбаясь, я развернулась на каблуках.
Сделала шаг, еще один, желая ощутить его руки, хватающие меня и утягивающие в квартиру, но он не предпринимал попытки меня остановить.
— Рыжая, у тебя десять секунд развернуться и войти в эту чертову дверь, — сказал тихо, но слышно было будто на ухо прошептал.
А я, оказывается, последний вдох сделала тогда, когда отдавала ему документы, и все эти секунды просто не дышала, как дайвер, который погружается на дно без акваланга.
— Уф, Борисов, — я развернулась и быстрым шагом направилась обратно, буквально оттолкнула его от входа и зашла внутрь. — Я тебе говорила, что ты тормоз?
— Что? — недоуменно переспросил он, наблюдая за тем, как я скидываю туфли.