– Да помогите же, – едва слышно прошептала Меган. Я покосился на Герасимова. На бессмысленный взгляд, на сбегающую из уголка губ тонкую струйку слюны, изъеденную серую ауру, похожую на слепленное из газет папье-маше.

– Он мертв.

– Он дышит!

Я покачал головой.

– Недолго осталось. Сознание полностью разрушено. Скоро начнут отказывать рефлексы. Потом остановится сердце. Он мертв.

– Да как вы можете! – Показалось, Меган влепит мне пощечину. Но она только сжала кулаки.

Я пожал плечами.

– Ты не сможешь спасти всех, кого хочешь. Привыкай. Как привыкают остальные.

– Какой же вы все-таки подлец. – В глазах Меган стояли слезы. Светлая Инквизиторша, оплакивающая Темного жулика…

Она осторожно опустила Герасимова на землю и со злостью на меня посмотрела.

– Пойдемте! Это заклятье действовало очень быстро. Значит, его наложили недавно. Убийца все еще там. – Она решительно направилась к подъезду.

– Нет.

Меган остановилась, словно врезалась в стену.

– Я туда не пойду. Дождемся Дозора.

– Что, испугались? – ненатурально рассмеялась она.

– Можно сказать и так. У меня нет никакого желания ловить за руку мага, творящего подобные заклинания. Но если тебя утешит – не думаю, что он прячется в квартире жертвы. Убийца сделал свое дело и ушел. Через портал или высокие слои Сумрака – не важно. В доме ему оставаться незачем. Впрочем, я все равно не собираюсь рисковать, поэтому останусь здесь. И ты тоже.

Вид у Меган был такой, словно она готовилась наброситься на меня с кулаками. Или разрыдаться. А может быть, то и другое одновременно. Но она просто села на лавку и стала ждать.

* * *

Дозорные прикатили через пять минут или спустя полчаса, если считать от звонка Меган. Не сказать, что слишком быстро. Зато на оперативников Светлые не поскупились – четверо Иных в полной боевой выкладке. Для провинциального Дозора совсем неплохо.

Пока Инквизиторша вводила их в курс дела, пока они пытались привести Илью в чувство с помощью какого-то целебного амулета, пока обыскивали подъезд, я так и сидел на газоне. Пелена перед глазами развеялась, однако любое резкое движение вызывало тошноту. Прогулки по дебрям чужого сознания никогда не давались легко.