— Слушаюсь.

— А что делать вот с этим Юрий Владимирович? — спросил товарищ Белый, показывая на наши газеты.

Андропов тяжело вздохнул.

— Не хотел вас посвящать в это, но раз уж оба оказались замешаны в расследовании с самого начала, то ладно. В общем наше расследование вышло не совсем туда, куда мы ожидали и внезапно оказалось, что торговля детьми лишь верхушка, более большого айсберга.

Мы удивлённо приглянулись с товарищем Белым.

— Суслов является казначеем денег партии, отправляя их по решению небольшой группы из ЦК, которая определяет какая страна социалистического лагеря сколько из них получит на поддержку выбранного курса развития коммунизма в своей стране. Так что продажа детей являлась лишь мелким бонусом тем, от кого ждали встречных услуг и переводов валюты на иностранные счета, части от этих пересылаемых денег. Для капиталистических стран, только склоняющихся на социалистический путь или имеющих коммунистические партии, то же самое планировалось делать через филиалы фонда «Открытое общество», Джорджа Сороса. Эта небольшая кучка людей хочет иметь миллионы за рубежом, чтобы потом туда уехать, а не налаживать жизнь внутри своей страны.

— Чего? — у меня отпала челюсть, — это какие же там деньжищи тогда прокручиваются?

— Гигантские Иван, — Андропов покачал головой, — я приказал остановить расследование, поскольку пока у власти находится нынешняя верхушка, пытаться туда влезть будет самоубийством даже для меня, сожрут и не подавятся. Именно по этой причине, Суслов и те, кто заведует распределением денег топят тебя как могут, поскольку почувствовали дыхание КГБ на своём затылке. Ведь ты был первопричиной всего случившегося, и они теперь спят и видят, чтобы наконец избавиться от тебя и подставить нас через это, ведь ты находишься под моей личной защитой. Мы иногда даже удивляемся, почему ещё силовых акций они не устраивали по твоему физическому устранению.

Для товарища Белого это тоже была новая информация, его глаза прищурились, и он видимо прикидывал, в какой жопе находится страна, если вскрываются подобные гнойники на её теле.

— Что же насчёт Ивана, то нам нужно время, чтобы это всё утихло, — он кивнул в сторону газет, — а потому, ты не поедешь в этом году ни на чемпионат СССР, ни на чемпионат Европы.

Он поднял руку, видя, как я возмущённо вскинулся.

— Ваня, я всё понимаю, но так нужно.

— Что же мне делать тогда? Надеюсь на Олимпиаду хотя бы попаду? — хмуро поинтересовался я.

— Если я буду жив, то гарантирую тебе это, — серьёзно сказал он, — а пока съезди отдохни в Сочи или Кисловодск, мне нравится там бывать. Свежий воздух, кавказская минеральная вода, душевные люди! Выбирай, куда хочешь?

— А можно тогда по нескольким прокатиться? — задумался я, поскольку раз мне соревнования теперь точно не светили, то хотя бы проедусь по санаториям, заодно и свои дела, давно запланированные поделаю, — хочу посмотреть, как отдыхают люди, приближенные к власти, а то сам я вы знаете, получается и не отдыхал никогда на курортах.

Андропов хмыкнул.

— Отдам распоряжение, если захочешь, получишь сервис не хуже моего, только прошу, как закончишь с анализом наших операций, уезжай из Москвы. Нужно убедить Суслова и его компанию, что ты выведен из игры, опозорен и они могут начать топить меня без твоих потрясающих результатов, привлекающих слишком много внимания всего мирового сообщества.

— Хорошо, спасибо Юрий Владимирович, — вздохнул я, вставая с места. Андропов тоже легко поднялся, обошёл стол и протянул мне руку.

— За оборудование и желание помочь, личная благодарность от меня. Мы ждали лишь информацию о нём, а получили маленькое чудо.

— Вы главное не болейте и следите за всеми рекомендациями врачей Юрий Владимирович, — я пожал ему руку, — помните, что почки по-прежнему плохо работают, вы просто очищаете кровь. Поэтому никаких прогулок после физических упражнений, сидения на холодном или купания в ледяной воде.