Я проследил за его движением: ничего. Но Ищущий не стал дожидаться моего ответа. Он сам подошел к крохотному холмику и стал его раскапывать. Пальцами, без особой брезгливости. Остановившись, сосед извлек небольшой кожаный мешочек. Отряхнул от крохотных комочков мерзлой земли и снега. Ослабил завязки на нем, понюхал и довольно кивнул.
– Пыль. Держи.
Я поймал неожиданно свалившийся на мою голову лут. Повторил действие Охотника. Пахло странно: корицей, шоколадом и ванилью. Да так приятно, что не хотелось отрываться.
– Только нюхать ее не начни. Или еще, чего доброго, пыль по вене пускать. Наркомана мне под боком не хватало.
Я отдернул руку с крохотным мешочком от носа. Затянул тесемки и несколько раз поднял мошну, пытаясь угадать вес.
– Забавно. Я знаю, сколько именно там пыли. Шестьдесят восемь грамм.
– Ничего странного. Это твоя добыча, твои деньги, поэтому и счет им ты знаешь, – ответил Охотник. – Убери получше. Тут немного, но, бывает, и за десять грамм пыли ограбить могут. Не здесь, конечно. Однако деньги есть деньги.
– И что?
– Ищущий без одежды, оружия, магических свитков, голышом, с небольшой горсткой денег. И его убил обыватель.
– Может, он оказался не таким уж сильным?
– У него было твое направление, но время он не откатил. В запасе имелся лик, но и его незнакомец не применил. Про заклинания, которых у любого Игрока просто не счесть, я вообще молчу. Он мог убить тебя банальным Телекинезом, примени чуть больше усилий. Однако Ищущий мертв, а ты стоишь здесь. Не наводит ни на какие размышления?
– Наводит. Что мир окончательно сошел с ума. Но мне какая разница? Надо работать с тем, что есть.
– В твоих словах есть доля правды. Ладно, раз здесь больше ничего нет… – он обвел взглядом дно котлована, и мне показалось, что он не просто рассматривает запорошенный снегом мусор, а будто пытается убедить себя в чем-то, – …надо ехать.
– Куда?
– Прикупиться. Сделать тебя хоть немного похожим на настоящего Ищущего. Тем более пыль у тебя теперь есть.
Глава 5
Каждый из нас размышлял над теорией, что родись он в другом теле и не будь связан с родственниками кровными узами, то, наверное, не общался бы с ними. Еще Тургенев поднимал вопрос о взаимоотношении отцов и детей. О зашоренности одних и нежелании понимать старшее поколение других. Вот и я не был исключением.
Все мое общение с папой строилось преинтереснейшим образом. Я пытался доказать, что могу жить без посторонней помощи. Он – что его сын – великовозрастный придурок, который не понимает элементарных вещей. Далее обычно шло перечисление этих самых вещей. И, разумеется, никто никому не хотел уступать. Логичным следствием таких отношений стало дистанцирование. У него отсутствовали рычаги влияния на меня, и моего властного папашу данный факт невероятно бесил. А я со временем понял, что, чего бы ни достиг в жизни, для отца это будет не тем, что он хотел видеть. Так и жили.
Редкие встречи все же происходили. Раз в месяц или около того мама собирала всю нашу семью. В отчем доме мы играли роль счастливых и довольных отпрысков. И так до следующего раза. Судя по входящему от моей госпожи Дементьевой, время «собирать камни» пришло.
– Хорошо, мам, хорошо. Вечером в шесть. Я запомнил… Не могу разговаривать, я в автобусе… По делам еду, все, пока.