– Думаю, ты знаешь способности лика Разрушитель. К примеру, я могу разболтать любого несговорчивого собеседника. Боюсь, тебе вряд ли понравится быть тупой марионеткой в моих руках. Ну так что?

Я блефовал. Хотя бы потому, что Болтливость слил на проводника-механоида. Но Лиций этого не знал. И повелся.

Навык Убеждения повышен до двадцать восьмого уровня.

– Ты не п-поймешь…

– А ты попробуй.

– Мы всегда оставались для остальных существами второго сорта.

– Вы, это зверолюды?

– Да. Нас согнали с родных миров в пустынный, никому не нужный Уллум, думая, что мы будем рады такой участи. Однако в сердцах многих из нас живет надежда на освобождение. И как только я стал Игроком, как только стал ходить между мирами и наблюдать, то знал, наступит время и мы вернем себе свои дома.

Лиций преобразился. До этого он стоял сгорбившись, сжавшись, глядя на меня с опаской, но как только речь пошла о его народе, глаза заблестели, а шерсть встала дыбом. Сам зверолюд выпрямился, хвост встал трубой, того и гляди, кинется драться. Будто я лично занимался геноцидом его народа.

– Так я познакомился с Вуфом, – кивнул Лиций на волка, – у них была небольшая организация, занимавшаяся помощью нашим собратьям и подготовкой к открытой войне. Со временем нам удалось расширить ее, благодаря моим знаниям и финансам. Так, например, я отправился в Отстойник, чтобы найти артефакт, что утащили черти, но сам попал в ловушку.

– Где мы с тобой и познакомились. Правда, никакого артефакта я не помню.

– Я его спрятал, когда обыскал логово. А позже продал. Деньги переправил своим «братьям».

– И все это время ты думал, как бы получше меня продать?

– Нет, – Лиций искренне смутился, – я думал, что действительно встретил достойное существо-незверолюда. И Троуг, и Рис… Они не без изъянов, но были хорошими людьми.

При слове «были» я подался вперед, но Лиций поспешил поправиться.

– Я имел в виду Троуга. С девушкой все в порядке.

– Так что же произошло?

– Он слишком увлекся, – рыкнул волк, – забыл о нашей миссии. И мне пришлось ему напомнить о нашей цели.

– Дружба двух существ не стоит свободы целого народа, – сказал Лиций, опустив глаза.

– И когда это началось? Когда ты меня сдал?