— А где же звёзды, кресты, купола и вся остальная романтика? — спросил Егор, кивая на его грудь, — Даже библейских мотивов и тех нет.

Юрий Андреевич усмехнулся:

— Когда служил — нельзя было, а потом… Да это лишняя паспортина для легавых и не более того.

— Тебя вообще никогда не смущало, что я тоже сотрудник.

— Ты об этом хочешь поговорить? Я думал тема посерьёзней будет…

Егор налил себе в маленькую кофейную кружку, так как рюмок в шкафу не обнаружил и молча выпил. Коньяк действительно был неплохим. Можно и не закусывать.

— Да, вот сижу — мысли разные в голове вертятся. Заснуть не могу.

— Тебя на диван выселили?

Егор встал, прошел к спальне и аккуратно приоткрыл дверь. Лена спала. Он вернулся на место и снова нацедил себе грамм пятьдесят.

— Да стесняется она. Вроде, как чужой я теперь.

— Это пройдёт. Не обращай внимания и делай вид, что всё нормально. Дай ей время снова привыкнуть. Она быстро поймёт, что ты — это ты.

— Я тоже так думаю. Это ладно… Меня вообще другое беспокоит: получается, что ребёнок этот и не мой вовсе, а того поляка Анджея. Так ведь?

— Ты это брось, Егор. Даже не думай так. Это твой ребёнок! — веско сказал Клочков.

— Нет, ну получается…

— Да ни хрена не получается! Забей ты на всю эту биологию. Не важно это всё — поверь мне. Бог тебе ребёночка дал, а не Анджею этому. Ты думаешь, почему Ленка с мужем столько прожила, а деток не было? Потому что суждено вам с ней было. И сейчас она сюда попала Божьей милостью, а фуфлыжник этот Коргин не более чем инструмент в руках провидения. Типа таксиста — привёз и свободен…

— Ну, он так, явно, не считает.

— Да мне похер, что он там считает, не о нём сейчас речь, — Клочков с силой вмял окурок в пепельницу, — Это тебе мысли такие подлые Лукавый в голову подсовывает — ты гони их от себя. Не для того ты изо всех этих замесов живым выбрался, чтоб сейчас заднюю давать. Подумай над этим.

— Так вот я и думаю. Пытаюсь, по крайней мере…

— Давай-давай… Дело хорошее. А если хочешь отвлечься, то можем пойти пострелять. У меня тут тир неплохой есть.

— Да ты что, старче? Соседи точно не одобрят — ночь на дворе.