— Подожди-ка, совсем забыла, — окликнула его Мама.

Он повернулся и увидел, что она протягивает устройство, похожее на обычный «Блэкберри» и ставшее в последнее время чем-то вроде отличительного знака для каждого, кто хочет, чтобы с ним считались.

— Спасибо, но у меня есть.

— Такого нет. — Мама жестом предложила ему вернуться. — Только что прислали из Третьего директората.

В ЦРУ четыре подразделения. Оперативное занимается непосредственно шпионской деятельностью, организует и осуществляет тайные операции. В разведывательном собирают и обрабатывают информацию, полученную в том числе с помощью спутников и мониторинга сетей. Директорат снабжения напоминает отдел Кью из фильмов о Джеймсе Бонде. Здесь создали распыляющую газ авторучку, фотокамеру в пряжке ремня, спрятанный в зонтике отравленный шприц. С падением Советского Союза потребность в этих «игрушках» сильно уменьшилась, так что Питерс даже не сразу вспомнил, чем именно занимается Третий директорат. В Административном работают счетоводы, бухгалтеры-аналитики, поставщики оборудования и тому подобные специалисты.

— И что он делает? — Джейсон с любопытством посмотрел на «Блэкберри».

— Функции те же, что и у обычного смартфона. — Женщина раскрыла левую руку — на ладони у нее лежало нечто, похожее на новенький четвертак. — Если сжать вот это, будет большой БУМ.

— Какой силы БУМ? — Питерс взял оба устройства.

— Вполне достаточной, чтобы у тебя пропало желание держать его в руке.

Он сунул обе вещички в карман.

— Постараюсь не забыть.

— И держи их в разных карманах, а то будешь до конца жизни петь сопрано.

— А вот это я точно запомню.

Проходя через приемную, Джейсон помахал Ким. Та и бровью не повела.

Уже сидя в машине и планируя дальнейшие действия, он вспомнил свою первую работу на «Нарком».

После 11 сентября, после того как Лорин… не стало, дни и недели смешались в сумасшедшем тумане боли, горя и бессильной ярости. Джейсон был членом самой элитарной боевой организации в мире, «Дельта форс». В кромешной тьме его забрасывали в места настолько пустынные и безлюдные, что даже появление скорпиона приносило облегчение. Он проникал через границы в джунглях, где пахло прелью, где ботинки сгнивали за неделю, где растения и животные были в равной степени ядовитыми.

Но ни одно из тех мест не походило на ад так, как пустой дом на П-стрит в Джорджтауне, дом, где жили они с Лорин. И не было в его жизни задания тяжелее, чем попытка принять тот факт, что ее отняли у него навсегда и с этим уже ничего не поделаешь. О том, чтобы поквитаться, не могло быть и речи — ничья жизнь не сравнилась бы с его потерей. И все же он с готовностью отдал бы годы своей жизни ради возможности разделаться с теми, кто был повинен в ее смерти.

Вот тогда ему и позвонила Мама. Сначала он подумал, что это злая шутка какого-то любителя позабавиться. Потом вспомнил, что она звонит по закрытой линии, на телефон, который нигде не значится и, с точки зрения телефонной компании, не существует.

Образно выражаясь, она сыграла роль Мефистофеля, соблазнившего Фауста. Мягкий женский голос перечислил имена членов его последней группы, привел кодовое название операции — информация эта была настолько секретная, что доступ к ней имели человек десять, не больше. Не желает ли он взяться за высокооплачиваемую и срочную работу, связанную со слишком большим риском для политиков, подразумевающую нарушение границ и имеющую своей целью уничтожение международных террористических организаций, которые, дабы навязать другим свою религию и политические взгляды, не остановятся и перед убийством невинных? Готов ли он убивать экстремистов, независимо от их пола и национальности?

А разве акула задает вопросы, прежде чем сожрать кого-то?