— Нужно куда-то в сторону отойти, — произнес Хамло, — в укромное место. Не здесь же кашеварить.

Тимми придвинулась к малышке вплотную и с осторожностью коснулась спутанных волос. Вспомнила свое детство на свалке, наверное. Ребенок не отпрянул. Мальчик твердил свое «м-ма, п-па», остальные ребята придвигались ближе, пристально глядя на взрослых. Артуру показалось, что глаза их светятся в темноте, на самом деле они отражали свет фонарей.

— Где мама? — повторил Артур громче.

С трудом, покачиваясь, поднялась грязная, страшно истощенная девочка. Она была старше остальных, на пороге подросткового возраста. Все ребра можно пересчитать, подвздошные кости выпирают. Голая, босоногая, нечесаная.

— Да что же это… — простонал кто-то за спиной Артура. — Как моя доченька… Да как же это…

— Дядя, — девочка шагнула к Артуру, — мама там… Взмах тонкой, как палка, руки. Артур пригляделся: от основного тоннеля влево уходил еще один, поуже. Служебный, должно быть. Он уже поднялся и приготовился идти за девочкой, но Маузер, до этого хранивший молчание, перехватил его:

— Стой. Откуда ты знаешь, может, там засада.

— Какая засада? — возмутился Артур. — Ты не видишь — дети еле живы! Думаешь, их специально… — И осекся. Крякнул Хамло, ухнул Фирг, хмыкнула Тимми.

— Я видел, как на детей заманивали, — Маузер говорил спокойно, — эти… бараны горные. Особенно на девочек. Люди десятками попадались: подойдут к такой малышке, а она на взрывчатке сидит. У них, понимаешь, считалось, что сразу после этого ребенок в рай попадает. Знаешь, кто тех уродов больше всего ненавидел? Свои же. Нормальные мусульмане.

Кто и кого ненавидел и какие «бараны» сажали детей на взрывчатку, Артур не понял.

— Эти голые. И сидят на рельсах. Тимми поднялась, ткнула Маузера в бок кулаком:

— Я пойду. Я не зассал, вот еще, детей бояться. Разведаю и за вами вернусь. Только всех детей не тащите, вон с девкой схожу.

— Что, малой, — заржали из толпы, — глаз на девкy положил?

— Это кто там выступает? Иди сюда, я тебе глаз на жопу натяну! Артур, со мной пойдешь?

Артуру ничего не оставалось, кроме как согласиться, — выслушав исповедь Томы-Тимми, он невольно стал ее пособником и теперь не мог отказать девушке. Тимми обогнула сидящих детей, подошла к говорившей девочке, взяла ее за руку:

— Ты идти сможешь? Или тебя понести?

Похоже, диалог со взрослыми отнял у девочки последние силы — она начала оседать на пол, Артур еле успел ее подхватить. Девочка оказалась невесомой, чуть тяжелее Ланы. На руках у Артура она очнулась, залопотала. Тимми нахмурилась, первой шагнула в тоннель, светя фонариком под ноги. Артур с осторожностью двинулся за ней, стараясь не споткнуться. Вид у тоннеля был необитаемый, вряд ли тут часто ходили. Сзади раздались шаги — догонял Маузер.

— Сдурели, — сообщил, он в пространство, — и я вместе с вами сдурел. Артур, ты чего ее на руках тащишь? Случись что — чем оружие держать будешь? Тимми! Ну придурок… А если ловушка?

— Ты обо мне не беспокойся, — огрызнулась Тимми пацанским голосом, — ты лучше помоги.

Маузер направил луч света под ноги Артуру и вытащил свой любимый пистолет из кобуры. Здесь было еще сырее, чем в основном тоннеле, вода капала с потолка, и ноги по щиколотку тонули в холодной грязи. Эхо носилось по подземелью и разбивалось о стены. Артуру показалось, что кто-то тронул его лицо, он отшатнулся, Маузер высветил колышащееся мочало то ли корней, то ли плесени. Шли долго, руки устали, но свою ношу Артур никому не хотел передавать — девочка, похоже, уснула.